Но стоило ей на мгновение задержаться, как прямо над ухом раздалась английская речь с диковатым акцентом:

— Куда желаете? Отель? Ресторан? Пляж?

Обернувшись на голос, Самсут увидела улыбающееся лицо таксиста.

— Ох, — растерянно воскликнула она, сразу вспомнив, что такси — удовольствие дорогое, что таксисты — племя пренеприятнейшее и опасное и что, вообще, и так чуть ли не все наличные деньги она уже истратила на музеи и заказанное в каком-то кафе мезе.

— Не беспокойтесь, я могу подвезти бесплатно, — видимо, по растерянности мгновенно угадав в ней русскую, с таким же диким выговором по-русски сказал таксист и снова улыбнулся.

Однако такое предложение обрадовало Самсут, немало наслушавшуюся про всякие штучки таксистов в России, еще меньше. В нем явно крылся какой-то подвох.

— Спасибо, я доберусь сама, — сухо ответила она.

— Как хотите, — спокойно отреагировал таксист вместо того, чтобы продолжать приставать или обругать непокладистого клиента. — В какой отель вам надо? Я подскажу, как пройти.

— Отель «Афродита», — со смесью любопытства и благодарности ответила Самсут, уже заинтригованная дальнейшим развитием событий.

— Это отсюда не так близко. Вам надо идти вон в том направлении. Минут через двадцать спросите еще у кого-нибудь.

— Спасибо, — искренне поблагодарила Самсут.

— А то все-таки давайте подвезу. Я возьму недорого, всего десять фунтов.

— Но у меня денег нет вообще, — почему-то с облегчением рассмеялась Самсут и вывернула на ладонь кошелек, откуда звякнули три жалкие монетки. — Все потратила на ваши музеи.

Таксист тоже рассмеялся, пробормотал что-то на неизвестном языке и сказал:

— А, ладно, давайте на счастье что есть, поехали!

И Самсут открыла дверцу желтого «Крайслера» семидесятых годов.

— Вы, конечно, впервые в Пафосе? — сразу же спросил парень, осторожно пробираясь по заставленной автомобилями улочке.

— Да, — со вздохом ответила Самсут. — И вообще на Кипре впервые, — добавила она, едва удержавшись, чтобы не признаться, что и за границей тоже только второй раз.

— Пафос — это наша древняя столица, и вы правильно сделали, что начали знакомство с островом именно отсюда. Здесь дышит еще Рим. Вы уже были в Одеоне и на Агоре? Нет? Обязательно посмотрите — впечатляет даже нас, киприотов, которых ничем не удивишь.

— Спасибо, обязательно постараюсь посмотреть, — обрадовалась Самсут, всегда питавшая тайную страсть к римской истории.

— А еще, — хитро улыбнулся парень, — именно у нас находится место, где вышла на берег из морской пены богиня любви и красоты Афродита.

«Начинается, — испугалась Самсут. — И зачем я все-таки села? Как это про профессора Плейшнера, „пьяный воздух свободы делал свое дело“?»

— Да-да, я догадалась, у нее ведь есть еще имя Киприда, — поддакнула она.

— Верно, а еще — Каллипига, — усмехнулся парень.

— Калли?.. — неуверенно попробовала повторить Самсут.

— Каллипига, Каллипига, — со смехом повторил шофер, — что в переводе с греческого означает Прекраснозадая.

Самсут смутилась еще больше. Опасения ее начинали принимать определенную форму. Парень же с наслаждением полюбовался произведенным эффектом, выдержал некоторую паузу и вновь заговорил:

— Родилась тут у нас и еще одна известная дева, которой я не советовал бы вам уподобляться, хотя она и была очень красивой, прямо как вы. Звали ее Анаксарета. Не слышали о такой?

— Нет. А чем она знаменита?

— Своей необыкновенной красотой. Влюбился в нее бедный юноша Ифий, а гордая красавица только смеялась над всеми его мольбами и слезами. И бедный юноша повесился прямо у ее дверей. Но она и тогда только смеялась и, с улыбкой глядя в окно, провожала похоронную процессию. За это Афродита прогневалась на нее, коснулась своей божественной рукой и навсегда превратила в каменную статую. Она и по сей день стоит, скрестив руки на груди, и улыбается.

— Какая печальная история.

— Конечно. А если вы и в самом деле в первый раз в этих краях, то я позволю себе дать вам еще несколько полезных советов.

— О, конечно, конечно! Я буду очень вам за это признательна.

— Если сильно проголодались, то не берите мезе, а то все равно все не съедите, а деньги потратите. Лучше попробуйте муссаку и хориатики.

— А я уже брала мезе, — печально призналась Самсут, вспоминая, что съела всего чуть-чуть из того, что ей принесли, будто она не человек, а Робин-Бобин.

— Понятно, — усмехнулся парень. — Мезе ведь не блюдо, а целое меню. Вам могут принести понемножку вообще все, что есть в ресторане.

— Надо же, а я и не знала, — вздохнула Самсут.

— Не расстраивайтесь. Вечером зайдите в какое-нибудь кафе. Здесь обычно посетителям, зашедшим впервые, выставляют от заведения бесплатную бутылочку вина. Вы обязательно попробуйте местное вино. Согласно преданию, царь Соломон уподоблял его поцелую женщины.

— Да что вы говорите! — удивилась Самсут, уже не зная, как вести себя при этих настойчивых намеках на тему плотской любви. И, чтобы сменить тему, спросила о сувенирах.

— Сначала лучше увидеть как можно больше предметов искусства в музеях, а уж потом искать сувениры, которые продают на рынках. Там бывают действительно хорошие вещи… Ну, вот мы и приехали. Это точно ваш отель?

— Точно он, спасибо.

— Желаю вам выйти из здешней пены новой Афродитой, вы тоже красивая женщина. Но ни в коем случае не уподобляйтесь Анаксарете, иначе беда… — улыбнулся парень на прощание, и Самсут вдруг стало смешно и стыдно за свои подозрения. Вот ведь как трудно избавиться от «совка» даже за столько лет! Даже за столько километров!

Но «совок» оказался гораздо прилипчивей, чем она думала, ибо он не отстал даже в джакузи, где Самсут решила провести вечер. «И все-таки — хорошо бы понять, за что мне вдруг такое везение? — размышляла она, напрочь позабыв простую истину, что везение оно на то так и называется, что дается ни за что, а просто так. — Ведь в этом мире дыма без огня не бывает. Говорят, за все надо расплачиваться. А тут — такие деньги! Что ждет меня впереди? Или этот Эллеон и впрямь шашлык — Хоровац? Но почему же тогда он молчит и чего выжидает? А вдруг это бандиты, и они специально упрятали меня подальше, дабы я не мешалась под ногами? А наследство тем временем достанется кому-нибудь другому? А может быть, и нет никакого наследства? Но что же в таком случае происходит? И чего мне теперь ждать? Какой расплаты?»

И мысль о расплате, к которой так долго приучала народ минувшая власть, еще долго отравляла Самсут ее первую ночь на Кипре, ибо ей и в голову не приходило, что подобными мыслями она не только портит себе настроение, но и сама притягивает к себе возможные неприятности. А в окно светила непривычно огромная, фосфоресцирующая луна Средиземноморья.