Она замужем уже четыре часа.

Пока все было тихо и спокойно.

И непонятно.

Молчание лорда Вира по пути в отель сильно нервировало. К тому же выяснилось, что ни леди Кингсли, ни лорд Фредерик не будут ужинать с ними. Леди Кингсли торопилась вернуться к своим гостям, и у лорда Фредерика, недавно получившего заказ, оказались срочные дела. После того как Элиссанда накормила тетю Рейчел ужином и уложила ее спать, она поужинала вместе с лордом Виром в отдельном кабинете. Муж за все время не сказал ни слова — ни единого слова, кроме едва слышного «аминь» после окончания молитвы. А теперь это бесконечное невыносимое ожидание в их общих апартаментах, от которого у нее ужасно разболелась голова.

Или это от трех бокалов шампанского, которые она выпила залпом один за другим?

Если бы Элиссанда не прочитала книгу по брачно-семейному праву, которая когда-то была в библиотеке дяди, она бы сейчас тихо радовалась тому, что вышла замуж и супруг ее не беспокоит. Но, как говорится, от многих знаний многие печали. Не скрепленный физической близостью брак чреват серьезными рисками.

Интересно, вернулся ли ее дядя в Хайгейт-Корт? Знает ли, что произошло? Устремился ли в погоню? Возможно, он сейчас рыщет в поисках беглянок по Лондону?

И куда, скажите на милость, запропастился лорд Вир? Что он делает? Курит? Пьет? Ушел куда-то, забыв о том, что его небольшой чемоданчик остался в номере.

Что, если дядя найдет ее супруга и укажет на все очевидные причины, по которым он не должен на ней жениться? Если он сумеет убедить лорда Вира, последнему останется сделать лишь небольшой шаг к аннулированию брака, и она останется без мужа, без защиты и даже без права упоминать о своем коротком замужестве.

Еще раз взглянув вниз, Элиссанда неожиданно почувствовала дурноту и вернулась в относительную безопасность комнаты. На столе стоял красиво украшенный торт с красными марципановыми розами, цветущими на темно-зеленых марципановых стеблях. Еще здесь был нож, салфетки, тарелки, бутылка шампанского и бутылка сотерна.

И все это не с кем разделить.

Элиссанда была уверена, что во время свадебной церемонии обязательно случится какая-нибудь неприятность. Лорд Вир перепутает клятвы. Он назовет имя другой женщины. Или, не дай Бог, в последний момент решит, что не желает жениться, и плевать ему на свою репутацию и ее бесчестье.

Но он вел себя безупречно. И вовсе не он, а она неправильно произнесла его имя, которое оказалось для нее в ее тогдашнем состоянии слишком длинным — Спенсер Рассел Блэндфорд Черчилль Стюарт. К тому же она ошиблась во время произнесения клятвы даже не один раз, а два.

Замужем.

Она пока не смела понять, что это значит.

Задребезжала дверная ручка. Элиссанда вскочила. Она заперла дверь, опасаясь внезапного появления дяди.

— Кто там? — дрожащим голосом спросила она, боясь даже дышать.

— Это комната леди Вир?

Голос принадлежал ее мужу.

Она на мгновение зажмурилась и пошла к двери.

«Улыбайся».

Когда она открыла дверь, совершенная улыбка уже была на месте.

— Добрый вечер, лорд Вир.

— Добрый вечер, леди Вир.

Маркиз был в том же костюме, в котором венчался в церкви. Странно, но на нем не было ни пятнышка.

— Могу я войти? — вежливо спросил он, держа шляпу в руке.

Элиссанда поняла, что тупо пялится на супруга, не позволяя ему пройти.

— Да, конечно, извините.

Заметил ли он, как она покраснела? Непременно заметил бы, если бы потрудился взглянуть на нее. Но он только прошел мимо нее и, остановившись в центре гостиной, огляделся по сторонам.

Номер был обставлен в манере квартиры джентльмена: бледно-голубые обои, мебель прочная и не бросающаяся в глаза... В комнате тети Рейчел стояли китайские вазы, разрисованные красной охрой. Здесь в шифоньере из красного дерева были полукругом расставлены тарелки из дельфтского фаянса.

— Торт здесь, — сказала она только для того, чтобы не молчать, и заперла входную дверь.

Маркиз обернулся — не так из-за ее слов, как на звук поворачивающегося в замке ключа, потому что именно туда скользнул его взгляд, прежде чем остановиться на ее лице.

Он не понял, по какой причине она заперла дверь, и подумал, что Элиссанда тем самым сообщает о своей готовности к физической близости. В ее лице чувствовалось напряжение, даже вызов.

— Торт здесь, — повторила она. — Вы хотите, чтобы я его нарезала?

— Его жалко есть. Очень уж красивый.

Элиссанда поспешила к столу и взяла в руки нож.

— Даже то, что слишком прекрасно, испортится, если его вовремя не съесть.

— Какая глубокая мысль, — пробормотал маркиз.

Неужели в его голосе прозвучала ирония?

Элиссанда подняла глаза и с большим опозданием заметила, что у него в руке бутылка виски.

Она вздохнула. Конечно, он несчастен. Его грязно оскорбили. И он отлично знал, что его заманили в ловушку.

Это способен понять любой идиот.

Новоявленная миссис Вир поморщилась. Раньше ее словарь, даже мысленный, не содержал бранных выражений. Она опустила голову и решительно вонзила нож в торт, после чего плюхнула на тарелку такой большой кусок, что он свесился со всех сторон. Маркиз поставил бутылку, взял у нее тарелку и вышел на балкон.

Неожиданно ей захотелось, чтобы он вернулся к глупой болтовне. Она и представить себе не могла, что его молчание будет так трудно игнорировать — или заполнить.

— Вы хотите чего-нибудь выпить с тортом? Возможно, немного виски?

— Виски вряд ли сочетается с тортом. — Теперь в его голосе слышалось нетерпение.

— Тогда сотерн?

Маркиз пожал плечами.

Элиссанда посмотрела на бутылку сотерна. Она была закрыта пробкой и запечатана воском. Вероятно, открыть ее можно было штопором. И действительно, рядом с бутылкой лежал штопор. Элиссанда взяла его и осмотрела со всех сторон. Интересно, как им пользоваться? Дома бутылки всегда открывали слуги.

— Позвать кого-нибудь, чтобы открыли бутылку? — спросила она.

Маркиз вернулся в комнату, поставил тарелку с нетронутым тортом, воткнул штопор в пробку и одним резким движением открыл бутылку. Потом он молча налил полный бокал вина, который поставил перед ней, налил такой же полный бокал виски себе и, не говоря ни слова, вернулся с бокалом на балкон.

Когда Элиссанда вошла после ужина в номер, ливень прекратился, и на улице было что-то непонятное, то ли мелкая морось, то ли густой туман. Но сейчас подул холодный ветер, и темные облака, похоже, опять готовились обрушить на землю потоки воды. Маркиз медленно потягивал виски из бокала. В свете, лившемся на балкон из гостиной, его точеный профиль отчетливо вырисовывался на фоне темного неба.