Глаза мадам блеснули. Она склонила голову набок и с интересом посмотрела на них:

— Приехала сюда? Потому, что здесь твоя родина. Пьер?

Марго затаила дыхание. Может, сейчас, в добром расположении духа, он скажет, зачем она приехала? Но Пьер, помедлив, беспечно произнес:

— Не совсем. Хотя мне бы хотелось так думать. Я говорил об Акароа как о земном рае, поэтому она тут и очутилась.

— Но кое-чего я все-таки не понимаю. Когда ты убежала из музея, милая, у тебя был такой горестный вил. Я испугалась, потому что решила, что ты любишь этого Джонатана, и послала за тобой Пьера. Нет, это не совсем так, он сам побежал за тобой. А теперь ты выглядишь почти счастливой.

Почти счастливой… Потому что ей надо еще кое-что прояснить. Наверное, у Пьера есть веская причина, чтобы с такой враждебностью относиться к ее поискам отца. Марго не знала, что ответить мадам, но Пьер пришел ей на помощь:

— Мадам, это долгая история, но я обещаю, что скоро вы ее узнаете… как только узнаю я. Скажу одно: Марго убежала, потому что она думала, что я специально привел Джонатана сюда, чтобы проверить, как она к нему относится. Это не так. Я встретил его— их у ворот.

Взгляд мадам смягчился. Она заметила их сплетенные руки и подмигнула:

— Возможно, мне и правда не стоило взбираться па гору, дети мои. Наверное, вам хотелось подольше побыть вдвоем. — Ее прервал гонг к обеду. — Такова жизнь, — вздохнула она. — Проза в разгар мечтаний. Думаю, вам не хочется спускаться с высоты, но Жюстин испекла очень аппетитный пирог с ветчиной и телятиной — Мадам с любовью взглянула на них. — Пьер, я знаю, что тебе хочется тишины. У тебя было столько забот: с туристами, посетителями музея, даже со старым Джаспером! И все в неподходящий момент. Знаешь, где лучше всего побыть одному? Я подскажу тебе: за горой Боссю, на седловине, куда никто не сможет добраться. А я в состоянии сама позаботиться о посетителях. Но если ты поведешь Марго по горной дороге, Пьер, — добавила она, — то никаких споров, пока не дойдете до седловины.

И девушка поняла, что не сможет отказаться.

Хорошо, что остальные ничего не знали об утреннем происшествии. Обычная болтовня за обедом помогла Марго успокоиться, хотя ее время от времени и охватывало ощущение нереальности. Сразу после обеда Пьер увел ее во дворик.

— Марго, давай пока забудем о Боссю. Я бы предпочел отправиться с тобой в горы после того, как Уорты покинут полуостров. А сейчас мне хочется свести концы с концами, иначе говоря, прояснить ситуацию между тобой н Уортами.

— Не надо! — Марго сжала его руку. — Они ничего не знают. Все должно остаться так, как есть. Я хочу, чтобы они были счастливы.

— Я ничего не собираюсь им рассказывать, — успокоил ее Пьер. — Просто когда они появились, ты выглядела такой испуганной, такой несчастной… На тебе лица не было. Черт побери Тода, который прислал их сюда, хотя, конечно, он сделал это из лучших побуждений. Теперь-то я понимаю: ты огорчилась только потому, что решила, будто это я сыграл с тобой злую шутку. Но Бетти и Джонатан могли что-то заподозрить. Поэтому я не удивлюсь, если сейчас Бетти думает, что ты не так уж равнодушна к Джонатану, Как она надеялась. И Джонатан тоже мог заметить твою растерянность, хотя ничего и не говорит.

Вид у Марго был совершенно растерянный.

— Пьер, я об этом не подумала! Я была обижена на тебя. И только.

— Глупышка! Я бы и слова не сказал, если бы не думал, что мы можем рассеять их тревогу. Но мы можем кое-что сделать. Поэтому сегодня мы не пойдем к старине Боссю. После того как ты убежала, я подошел к их машине. Джонатан спросил, не мог бы я показать им и еще одной паре восточные бухты. Я сослался на срочные дела, потому что сначала должен был выяснить, что с тобой. Но теперь у меня есть план. Мы позвоним им, скажем, что я могу поехать с ними, но, конечно, и ты поедешь со мной. Мы будем очень, очень нежны друг с другом, а через день-другой я оброню пару намеков. Они знают, что мы с тобой познакомились на лекции, и подумают, что ты влюбилась в меня с первого взгляда, — его глаза блестели, — сразу поняла, что я — твоя настоящая любовь, но, чтобы разобраться в своем чувстве, когда Роксанна попросила тебя поехать в Канаду, ты сразу все бросила и уехала. Мы переписывались, и я пригласил тебя в Акароа — посмотреть, где я живу. Тогда они не заподозрят, что ты видела их вместе после лекции.

Фиалковые глаза Марго расширились, она рассмеялась:

— Пьер, ты неподражаем! Ты в самом деле этого хочешь? Ситуация может стать очень щекотливой.

— Дурочка! Какой француз откажется от подобного замысла? Кроме того, я кое-чем тебе обязан. Я дважды усомнился в тебе и должен понести наказание.

— Пьер, думаешь, у нас получится? Будет ужасно, если они что-то заподозрят.

Он подошел к ней, его темные глаза сверкали.

— Ты меня мало знаешь. Я буду очень нежен.

Пьер схватил ее и поцеловал, и тут же за ними послышался чуть насмешливый голос Франсуа:

— Прошу прощения, я не знал, что вы здесь.

— Так нам и надо! — рассмеялся Пьер. — Тут есть и более укромные местечки, чем этот дворик, открытый взглядам всех Росиньолей. Марго, я иду звонить им.

Жюстин мыла посуду, а мадам вытирала, и все догадались, что что-то произошло.

— Жюстин, ты сможешь помочь мадам справиться с посетителями? По странному стечению обстоятельств Марго знает ту пару, которую прислал мой друг Тод. Я отложу дела и сегодня днем повезу их вместе с их друзьями — еще одной семейной парой, — в восточные бухты. И будет лучше, если с ними поедет не один местный житель, а двое.

Двое. Наконец-то Пьер перестал считать ее Чужой. Ее охватила радость, но она боялась подумать о том, что это может означать.

— Марго, надень свой новый розовый костюм, — посоветовал Пьер. — И нитку жемчуга. Я всегда считал, что жемчуг тебе очень идет.

При этих словах Жюстин быстро взглянула на Пьера и тут же отвернулась. А на лице Франсуа появилось торжественное выражение. Боже мой, подумала Марго, эта семейка вынашивает матримониальные планы, что может все осложнить. Она поделилась своими опасениями с Пьером, но он только усмехнулся:

— Давай решать проблемы по мере их поступления. После того как мне удалось вернуть тебя к жизни сегодня утром, я уже ничего не боюсь.

— Тебе никто не говорил, что ты чересчур самодоволен, Пьер Лаверу?

— Не припоминаю. Единственный человек, который мог бы мне это сказать, сейчас сидит рядом, но я совершенно уверен, что и он не употреблял этот эпитет.

В их дружном смехе звучала радость взаимопонимания.

— Как ты думаешь, нашим гостям понравится то, что любим мы, — все эти древности? — спросил Пьер. — Полуразрушенные могильные плиты, поросшие мхом, нефритовая дубинка-мере, маорийские реликвии из каменного века…