Черви кусали всех теплокровных без разбору, реагируя на малейшее тепло или движение.

Первое время, когда планету Ург только открыли, червям не придали никакого значения. Ну, кусают и ладно. Но уже через пару месяцев первые поселенцы вдруг начинали болеть загадочной болезнью, больше похожей на средневековую земную чуму. Их лимфоузлы увеличивались, кожа высыхала от обезвоживания, глаза западали.

В лихорадке больные тряслись пару дней, а потом их просто разрывало, что было уже нехарактерно для простой бактериальной инфекции. Инкубационный период у гуманоидов длился недолго: месяц или два, в зависимости от здоровья и физических данных самого укушенного.

А вот инсекта или насекомовидные разумные расы могли ходить и вынашивать в себе пузырь с личинками по полгода. Никаких симптомов у них не наблюдалось. Внешне здоровые, крепкие особи. Ни намека на болезнь.

Именно их и периодически выпускали из виду службы карантина Урга. Медконтроль они проходили без проблем. Получали нужные вакцины и улыбались таможенникам, предъявляя билеты и отдавая вещи для досмотра. И никто ничего подозрительного не замечал. И вот тогда носители ургской чумы оказывались на иных планетах и кораблях, а исход всегда был один. Весь корабль вставал на карантин.

Вторичные носители – те на кого попала жидкость с микроскопическими личинками – обнаруживались при прохождении медслужб космопортов еще реже. В их брюхе, затаившись, созревали сразу десятки личинок размером с крысу. Они и выглядели почти как крыса, только пасть как у червя с присоской. Кусая, такая тварь выпускала в кровь готового, только очень мелкого, червя. Полностью сформировавшуюся особь, которой только и оставалось, что пожрать изнутри своего хозяина и вылупиться.

Много времени на это не нужно было. Росли эти твари с фантастической скоростью. Укушенный вторичной личинкой ничем не отличался от остальных, обнаружить в нем червя было крайне сложно. Вот и держали потенциальных зараженных по месяцу в карантине. Чтобы наверняка червяка размером с удава не упустить.

Главное сейчас чтобы команда корабля смогла найти и обезвредить все вторичные личинки, иначе всем грозит большая беда. Тут большинство гуманоиды, кроме того, команда полностью омхи, в них вторичная личинка за пару земных дней формировалась во взрослого червя. Страшно подумать, что будет, если хоть один такой червь вырвется наружу. Жуть – вся команда сляжет в лихорадке.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Прошла минута. Но ничего не происходило. Весь пассажирский отсек замер в ожидании. Кое-где слышались покашливание, шёпот и шиканье. Вторичные личинки не реагировали на звуки, но, видимо, об этом мало кто знал.

По истечении второй минуты у меня зачесались разом нога, нос и спина.

— Демьян, я боюсь, – честно призналась я. — Как ты думаешь, они уже вылупились?

— Боишься? – марионер тихо шепнул мне на ушко. — А кто пару минут назад чуть ли не пальцем тыкал в живот трамарцу? Тогда не боялась?

— Нет, тогда я должна была знать, что за стадия. А теперь боюсь, и от этого у меня все чешется.

У черноволосого миранца забавно дернулись уши. Он с таким удивлением глянул на меня, что стало не по себе.

— Женщина, ты - это что-то! – буркнул он. — У нормальных существ от страха поджилки трясутся, а у тебя что-то там чешется.

— Нормальная я, – обиженно притихнув, снова уткнулась Демьяну в плечо.

Марионер старался не шевелиться, навалившись сверху, он плотно вдавливал меня в матрас. Почему он лег именно так, спросить я побаивалась. Страшно было знать ответ. Ну, явно же не ради удобства. Возможно, боялся, что испугавшись, я сорвусь с места или начну брыкаться. Конечно, такой вариант со мною бы не прошел: испугавшись, я обычно впадаю в глубокий ступор, но Демьян об этом не знает.

Погруженная в свои мысли, не сразу сообразила, что обстановка вокруг изменилась. Из легкой задумчивости меня вывел странный шум. Это был глухой хлопок, похожий на звук разорвавшейся герметической упаковки с мороженым. Комнату огласили мужские вопли. Кто-то истошно орал и носился по проходу между койками чуть дальше нас.

Неудачливый бедолага что-то орал на неизвестном мне языке. Он стонал и рычал. Вслед по комнате разнесся женский вопль и истеричные визги.

— Кажется, стадия действительно вторая, — сделал свои выводы рыжий Ратхар. — Главное, чтобы у большинства хватило мозгов лежать и не шевелиться, на полу вроде залегло не так много народу.

— Дождешься от этих идиотов недвижимости. Тут же самки. Они начнут, как заведенные метаться назад и вперед, — проворчал чернохвостый миранец. — Что с женщины возьмешь?

Лежа истуканом, я даже не подумала обидеться или хоть как-то среагировать на такие речи относительно женского пола. Меня до одури пугали женские истошные подвывающие вопли. Не осознавая, что делаю, медленно обняла Демьяна за талию и сильно сжала руки, притискивая его к себе.

— Не шевелись, земляночка. Замри, — тут же отозвался Ратхар, заметя шевеление.

— Ну, вот о чем я и говорил. Самки! — с долей превосходства проворчал чернохвостый кот.

— Еще один выпад в сторону женщин - полетишь вниз, — рыкнул Демьян.

— Нашел время угрожать, человек, — вновь пробурчал черноволосый.

— Я предупреждаю тебя, кошак, – не провоцируй на эмоции, — рыкнул мой марионер.

— Действительно, Сунир, заткнись и не ной пока, – поддержал моего мужчину второй миранец.

Под толстым слоем одеял становилось жарко. Дыхание давалось с трудом. На крики и стоны я уже практически внимания не обращала. К тем двоим первым укушенным присоединился еще какой-то бедолага и на этом пока дело встало.

Все пассажиры видимо поняли, что нужно залечь и дышать через раз.

— Душно, нужно приоткрыть одеяла. Задохнуться так можно, — чернохвостый кот зашевелился, устраиваясь удобнее.

— Сунир, тебя, что червь незаметно в мозг укусил?! – Ратхар рыкнул на занудного собрата, — Не знаю как человек, но еще раз пожалуешься хоть на что-нибудь - сам тебя с койки скину.

— Да не вопи ты! О женщине подумай. Она сознание потеряет от нехватки кислорода. Ее же за укушенную примут, и слушать нас не станут. Надо очень осторожно дать ей доступ к воздуху.