– Нет, они просто смотрят шоу. И, учитывая, насколько я зла, оно будет масштабным, если вы не отодвинетесь.

– Ты пытаешься воздействовать на меня, используя свое высокое положение? – с издевкой уточнил он.

– Я пытаюсь пройти. – Дональд уставился на меня, поэтому я высвободила чувства. И, когда появились энергетические ленты, он попятился и начал медленно меня обходить. Когда он увидел их в первый раз, они тоже не очень ему понравились.

Знаю, создается впечатление, будто я угрозами заставляла всех исполнять свои желания, но завтра, когда все соберутся, я все объясню. А сейчас я не могла позволить Калебу застрять там.

Я проследила за Дональдом и увидела, как он сделал знак людям, стоявшим в стороне. Сначала я подумала, что он приказывает им атаковать меня, но они последовали за ним наверх по каменным ступеням. А… он использовал их как щит от меня.

Трус.

Я снова повернулась к камерам. Их было четыре, и Калеб находился в последней, в полной темноте. Мои энергетические ленты осветили его руки, по локоть высунутые из-за решеток. Я побежала к нему, словно мы не виделись несколько недель.

Калеб обхватил мое лицо и вздохнул, когда мы оба ощутили благотворное прикосновение. Я сразу же поняла его чувства. Он злился, что я подвергла себя «опасности», придя сюда, но вместе с тем был очень рад и гордился мной. Когда он увидел, как я выстояла перед Дональдом… я подумала, он рассердится, скажет, что я поступила по-детски, вытащив карту Провидицы, но, оказывается, его переполняла гордость.

– Открой дверь, – хрипло попросил Калеб.

– Ключи? – Я позвала Родни и стража.

– Они не пользуются здесь ключами, детка, – объяснил Калеб, показывая на решетки. Я заметила, что на них не было замка. Я потянула дверь, но она не поддалась. Я вопросительно посмотрела на него. – На нее наложены чары.

Я раздраженно спросила:

– В этом месте на все наложены чары, что ли?

– Да, – ответил он тихо. – Так и есть. Наши способности – это то, что объединяет всех нас, когда мы находимся здесь.

– А ты не можешь просто позаимствовать их силу и выбраться отсюда?

– Внутри камера тоже зачарована. Они не так глупы. – Калеб снова показал на решетку. – Открой ее. Я готов целовать тебя как сумасшедший. – Я улыбнулась, пытаясь дернуть дверь посильнее. Он подсказал. – Нет, детка, магия за магию. Твоя человеческая сила не откроет ее, но твой Дар – да.

Я поняла и сделала то, что должна была: дернула решетчатую дверь, используя свой разум. Она распахнулась, хлопнув о другую камеру, и я завизжала, отскочив в сторону. Калеб, спотыкаясь, выбежал из заточения и заключил меня в свои теплые объятия. Не отрывая губ от моего лба, он проговорил:

– Ого, у тебя большие неприятности. – Он посмотрел на меня сверху вниз и ухмыльнулся. – Ты проявляешь непослушание, не так ли?

– Когда речь идет о тебе и тюрьме? Да. – Я усмехнулась в ответ. – Давай, красавец, пошли.

– Эй, это моя фраза! – засмеялся Калеб и поморщился, наступив на что-то. Я посмотрела вниз и увидела, что он босой.

– Где твои туфли?

– У меня их отобрали. По-моему, это унизительно. – Я почувствовала, как мои губы неодобрительно изогнулись. Наклонившись, я увидела, на что он наступил. Мышиные кости.

– Фу! – взвизгнула я и потащила его за собой к лестнице. – Гадость, отвратительно. С настоящими заключенными в настоящей тюрьме и то обращаются лучше!

Калеб повернулся к Родни:

– Старик, я думал, ты будешь присматривать за ней.

– Эй! – рассердилась я.

– Я имел в виду заботиться, – любезно упредил Калеб. Я знала, что он дразнит меня, но все равно попалась. Особенно когда он положил руку мне на плечи и поцеловал в висок.

– Вот я и забочусь, – заметил Родни. – Если бы я не пришел с ней, она бы пришла одна.

– А вы, Алеза, – спросил Калеб мрачно, – что вы здесь делаете? – Мужчина, которого я уговорила позволить мне забрать Калеба, неловко стоял и смотрел себе под ноги. – Алеза, вы же сами посадили меня в эту камеру, так зачем вам помогать ей вытаскивать меня?

– По той же причине, что и мне, – ответил Родни. – Твоя девушка бывает довольно убедительной. То, что она может делать все, что захочет, и просто еще не осознала это, пугает больше всего.

Алеза поднял голову:

– Я сделал это, потому что она убедила меня в том, что некоторые вещи важнее слепой преданности закону.

– Надеюсь, вы это твердо усвоили, – сдержанно проронил Калеб и потянул меня, чтобы я пошла по лестнице впереди него. Я почувствовала напряжение и покалывание, когда мои прикосновения исцеляли ноги Калеба. Алеза ушел, а Родни проводил нас до моей двери. Или, точнее, до нашей с Калебом двери, потому что я не собиралась выпускать его из виду этой ночью. Да и любой другой ночью, если уж на то пошло.

– Ну, оставляю вас двоих готовиться ко сну, – сказал Родни, собираясь уходить. Я схватила его за руку и обняла за шею.

– Спасибо.

– Спасибо тебе, – прошептал он, – за то, что присматриваешь за моим другом.

– Я всегда буду это делать.

Он с улыбкой отстранился, подмигнув Калебу, и затем крадучись ушел по коридору.

Калеб втащил меня в комнату, не говоря ни слова, и пошел прямо в душ… оставив дверь ванной широко открытой. Он рывком стащил через голову рубашку и расстегнул штаны, позволив им свободно болтаться, пока он открывал воду. Потом Калеб повернулся и посмотрел на меня. Штаны свалились на пол, и он остался в одних боксерах-брифах.

Боксерах… брифах…

Мое тело отреагировало странно. Я, задыхаясь, прислонилась к стене, и глаза отказывались моргать из страха пропустить что-нибудь. Калеб не улыбался, не подмигивал, а просто смотрел на меня. Затем он засунул пальцы под резинку и стащил боксеры.

И, как полная идиотка, я закрыла глаза на самом интересном месте.

Я посмеялась над собой, над такой глупой реакцией. Калеб был моим женихом и уже видел меня обнаженной. Я подумала: чего же я боюсь, но, по правде говоря, знала. Я боялась начать то, что была не готова закончить. Когда я открыла глаза, Калеб был уже в душе. Зачарованная комната хранила его мысли в секрете, и в ту секунду я была почти рада, что она сохранила и мой секрет.

Я подошла к двери ванной, глядя на его силуэт через запотевшее стекло душевой кабинки. Ладно, Мэгги, ты больше не ребенок. Тебе через несколько дней исполнится восемнадцать, ты собираешься замуж и формально будешь управлять целым народом.

Я смело прошла к раковине и схватила зубную щетку. Взяв тюбик с пастой, я выдавила толстый слой, который не поместился на щетке, и кусочек шлепнулся в раковину. Я покачала головой и обругала свои дрожащие руки. Я собиралась просто почистить зубы. В этом нет ничего интимного.