руки и поволокли. Туда же куда волокли всех уцелевших. В храмовый квартал. Там на соборной площади сгрудилась целая толпа людей. Некоторые из них кричали на плотный строй храмовников, окружавший их. Другие пытались вырваться, но получали дубинками по хребтам и отступали внутрь живой колышащейся массы людей. Третьи просто стояли понуро опустив голову и ждали своей участи. Солдаты ордена выдёргивали людей по одному. Выдёргивали и подводили к соборной лестнице, перед которой стояло какое-то странное устройство, отдалённо напоминавшее окованный железом гроб. Одного за другим бедолаг запихивали в него, а затем оттаскивали в сторону бесчувственные тела. Мир снова начал меркнуть. Таять в сгущающемся мраке. Но прежде, чем он исчез совсем, послышался хриплый, но в то же время звучный и властный голос:

«Парии сделали своё дело. Теперь париям надлежит умереть».

Мир погрузился во мрак. Тяжелой, удушающей тьмой навалился на грудь. Сковал тело, разлившимся по нему свинцом.

Я дернулся. Раз. Другой. Третий. Высвободил руку. Пальцы тут же впились во что-то мягкое и массивное. Отшвырнули это в сторону. Получившее свободу тело тут же распрямилось, словно взведённая пружина. Я открыл глаза. И уставился на… Айлин.

Девушка сидела на стуле рядом с кроватью и смотрела на меня. Смотрела со смесью страха, удивления и в то же время понимания и сочувствия.

— Ещё один сон, — после непродолжительного молчания поинтересовалась она.

— Угу, — кивнул я, усаживаясь на постель и пытаясь немного прийти в себя, — Ещё один. Вот только не знаю, стоит ли ему верить. Из того что мне снилось, буквально пара вещей нашли своё подтверждение. И то, связанные с моей прошлой итерацией.

— А почему ты улыбаешься, — внезапно спросила она, хитро прищурившись и с любопытством уставившись на меня.

— Ну… — вопрос застал меня врасплох, но ненадолго. Причина была ровно одна, да и скрывать её не было никакого смысла, — На самом деле я просто рад меня видеть.

Хитрый прищур тут же сменился на лёгкую растерянность. А затем на широкую и искреннюю улыбку.

— Знаешь, — немного помедлив сказала девушка, — У тебя классная улыбка. Постарайся улыбаться почаще.

— Постараюсь, — кивнул я, — Главное, чтоб повод был.

— И всё-таки… Что там было? — Айлин похоже распирало от любопытства.

— Сейчас, немного приду в себя и расскажу, — я ненадолго замолк, покрутил головой, разминая шею. А затем посмотрел вниз и с удивлением обнаружил, что на мне из одежды осталось лишь некое подобие коротких шорт из грубой ткани, заменявших трусы. Девушка тем временем сидела на стуле, закинув ногу на ногу, и с неприкрытым интересом меня рассматривала.

— А…

— Там, на стуле, — она указала на стоявший за тумбочкой табурет, на котором действительно были аккуратно сложены штаны, кольчуга и гамбезон. Шлем и перчатки лежали рядом.

— Ага, — несколько растерянно кивнул я, ещё раз окидывая комнату взглядом. Из приятных находок в ней обнаружилась стоявшая на тумбочке миска с какой-то похлёбкой и запотевший глиняный кувшин рядом.

— Ты между прочим тоже мог бы не останавливаться на достигнутом, — покачала головой девушка, — Спасибо, конечно большое, что хотя-бы частично помог раздеться, но вообще-то еслиб ты снял с меня штаны и рубаху, прежде чем укрывать, я б тебя тоже не покусала.

— Да кто ж тебя знает, — проворчал я, отрываясь наконец от кровати и направляясь к табурету.

— Иногда ты слишком уж осторожничаешь, — слегка раздражённо сказала Айлин, — Я бы даже сказала, чересчур. Это, конечно иногда приятно, но… не всегда к месту.

— Ну уж, как есть, — бросил я, натягивая штаны и рубаху, — Такого ты меня выбрала. Привыкай.

— Да уж, тяжко мне с тобой будет, — фыркнула она, немного помолчала и добавила, — Ладно. Это мы тоже исправим со временем. И только попробуй начать отбрыкиваться.

— И не подумаю, — нагло ухмыльнулся я, окидывая её оценивающим взглядом. А посмотреть там было на что. Глубокое декольте, которое девушка вполне намеренно не застегнула, стройная талия, перетянутая неким подобием половинчатого корсета, большой разрез сбоку, в котором, кроме высокого сапога, прикрывавшего колено, виднелась бледная кожа чуть полноватого бедра. Нельзя сказать, что картина оставила меня равнодушным. Девушка умела подать себя, этого у неё было не отнять, — Ты кстати прекрасно выглядишь. Очень идёт новое платье. Хотя, уверен, без него ты тоже будешь смотреться неплохо.

— Вот, уже намного лучше, — искренне улыбнулась девушка, — Можешь, когда захочешь, — Она немного помолчала, затем подняла с пола лютню, лежавшую рядом с её стулом и принялась подкручивать её колки.

— А это…

— Лютня Роберта, — не дала мне задать вопрос девушка, а затем снова хитро уставилась на меня, явно затевая какую-нибудь пакость. И эта самая пакость не заставила себя долго ждать, — Выменяла у него на поцелуй. Ревнуешь?

— А должен? — я смерил её холодным, отстранённым взглядом, равнодушно пожал плечами и приступил к еде. В миске оказалась тушёная курица со смесью овощей. Уже успевшая остыть, но всё равно довольно вкусная. В комнате же тем временем повисла напряженная тишина. Первой её нарушила девушка.

— Извини, — сказала она, — Дерьмовая получилась шутка.

— Определённо, не из лучших, — пожал плечами я, зажевал ещё одну ложку похлёбки и всё-таки поинтересовался, — Так, а где ты её взяла?

— Он забыл её в общей зале, когда поволочился за очередной юбкой, — поморщилась Айлин, — Ну, а я воспользовалась моментом и прихватизировала инструмент. И барду польза — местные пьянчуги не попортят инструмент, и мне тоже своя выгода — хоть посмотрю, помнят ли ещё руки, как на ней играть.

— Ты же вроде раньше пела…

— Играла тоже, — пожала плечами девушка, — Правда на гитаре. Ну да тут, тот же принцип. Да, не против, если я посижу тут и потренируюсь у тебя для начала? Не хотелось бы идти и позориться в общую залу.

— Не против. Но инструмент всё-таки придётся вернуть. Не думаю, что бард будет в восторге от того, что на нём играет кто-то другой. Лучше мы тебе твой собственный купим.

— У нас с тобой даже вместе взятых сейчас денег на это не хватит, — покачала головой Айлин, — А барду нефиг разбрасываться инструментом где ни попадя. Получит он его обратно. Но позже.

Я покачал головой и снова принялся за еду. Айлин же