Джон коснулся ручки двери бара и тут Шон воскликнул:

– Может быть, сфотографируемся?

– Ты что еще и фотоаппарат стащил?!– усмехнулся Майкл- А я тебя недооценивал, Шонни!

Шон смущено опустил взгляд, крутя в руках старенький фотоаппарат:

– В подземельях никто никогда не фотографировался, поэтому я подумал, что было бы здорово…

– Не думаю, что мы сильно задержимся, сделав одну фотографию – произнесла Коллам, ободряюще улыбнувшись Шону, а потом она умоляюще посмотрела на Маркуса.

Пускай Салливан совсем недолго знал свою дочь, но за все это время она, ни разу у него ничего не попросила, поэтому сейчас Маркус просто не мог отказать ей.

Коллам сидела у барной стойки, крутя в руках самую бесполезную вещь в современном мире – монетку, подаренную ей Заком на Рождество, Кол долгое время прятала монетку в своем сапоге, а сейчас монета перекочевала в карман ее платья.

Люди косо смотрели на нее, и иногда Кол даже слышала шептания у себя за спиной: «Она что и, правда, из подземелий? Ну да, смотри какая она бледная! Лучше бы они там и оставались!». Но Коллам было все равно и она даже начала считать, что «Деревяшка» вполне приятное место. Благодаря откуда-то взявшемся генератору огромный зал бара был освещен тусклыми электрическими лампочками, а из непонятного устройства гудела вовсю музыка. Люди танцевали и подпевали, чувствуя себя счастливыми, как будто бы Конца Света и не было вовсе.

Коллам в очередной раз обвела взглядом зал в поисках «Слышащих голос», хотя на самом деле это был лишь предлог, что бы снова посмотреть на Майкла, который стоял в другом углу и о чем-то болтал с Цинциннати.

Кол грустно вздохнула одновременно с Логаном сидящим рядом с ней и смотрящего практически в ту же сторону. Коллам усмехнулась, заметив это, и спросила:

– Так как давно ты влюблен в Цинн?

Логан метнул в Кол взгляд и тоже спросил:

– А ты в Майкла?

Коллам хотелось тут же сказать, что это совсем не так, но спустя секундного раздумья она поняла, что уже ни в чем не уверена.

Коллам посмотрела на стоящих неподалеку Кэмбеллов: Ноа громко смеялся, пока Джон и Моника играя, щекотали его. Для Кол было удивительно то, что, несмотря на все сумасшествие, происходившее в их жизнях Кэмбеллы все же остались семьей, настоящей, дружной, любящей друг друга. И Коллам отчаянно хотела того же. Как и Адалинда, сбежавшая от Маркуса, больше всего на свете Кол хотела мира и спокойствия. Коллам ужасно устала бегать с места на место, постоянно опасаясь за собственную жизнь. Быть может, ей стоило сбежать, точно так же как и ее матери? Но куда и могла ли Коллам оставить своих друзей?

Все размышления Кол перебил Майкл, севшей рядом с ней:

– Вечно ты носишься с этим розмарином, с чего бы это?

Кол слегка улыбнулась:

– Ты сам сказал, что он значит память. Розмарин означает для меня, что я ничего не должна забывать, что бы ни случилось.

Майкл слегка склонил голову набок и поправил пару цветков в ободке Коллам:

– Я думал, что ты скажешь, что тебе просто нравятся эти цветы.

– О да, и это тоже!– усмехнулась Кол и они с Майком засмеялись.

Кол увидела, как Фиона утянула Логана танцевать и, проследив за ее взглядом Майкл спросил:

– Не хочешь тоже потанцевать?

– Я одна из немногих кто не забыл, почему мы сюда пришли, Майкл. Мне нужно следить за залом.

– Да, ладно, тебе, всего один танец и можешь продолжать следить за всеми нами.

Кол внимательно посмотрела на лицо Майкла и произнесла:

– Ты обманываешь меня, ведь так? Делаешь вид, что я тебе нравлюсь, а когда я окончательно влюблюсь в тебя, то скажешь, что пошутил.

– Милая, Коллам Лоуренс, должен признаться, что ты раскусила меня – со всей серьезностью произнес Майк, после чего не выдержав, засмеялся.

Коллам отвела взгляд, чувствуя себя полной дурой:

– Эй, Кол, я знаю о своей репутации лгуна и обманщика – проговорил Майкл – Но я обещаю, клянусь всем, что мне хоть как-то дорого в этой жизни, что никогда не обижу тебя.

Серые глаза Кол прищурились и она сказала:

– Ну, ладно, сегодня я поверю тебе

– Только сегодня?!– удивился Майкл.

– Ну, может быть и завтра, кто знает…– засмеялась Коллам, а потом она поцеловала Майка, забыв обо всех своих тревогах и переживаниях, она была счастлива, и это было самое главное.

Циннцинати стояла в отдалении от всех, вместо того, что бы праздновать со всеми, хотя, что они все праздновали, она точно не знала:

– По-моему, ты здесь самая грустная – произнес подошедший к ней Винсент и Цинн слабо улыбнулась.

– Хочу вовремя заметить, если что-то пойдет не так и вывести Кэмбеллов .

– Почему бы им не уйти прямо сейчас.

Цинн пожала плечами:

– Джон заявил, что должен лично увидеть как мы схватим «Слышащих голос», что бы точно убедиться, что его сыну ничего не угрожает – Цинциннати помолчала минуту, а потом спросила – А где Маркус?

– Все еще болтает с главой деревни – Винс глубоко вздохнул – Ох, не нравиться мне все это… Какое-то плохое предчувствие…

– Чего это ты! Нас намного больше и все мы вооружены! Даже Фиона!

Винс удивлено посмотрел на Цинн и она кивнула:

– Да, да. Я дала ей гранату личного производства- глаза Винсента увеличились еще больше, и она пояснила – Ну не пистолет ей давать, в самом- то деле! Она же перестреляет и своих и чужых! А драться с ножом она тоже не умеет, так что…

Цинциннати слегка прищурилась и проговорила:

– Винс, тот тип, за столиком слева, выглядит каким-то подозрительным…

Винсент посмотрел на него и кивнул:

– Да, пойду, предупрежу остальных…

Он не успел сделать и шага, когда свет в «Деревяшке» потух. Все завизжали, начав толкать друг друга, пробираясь к выходу.

Цинн тут же побежала к Кэмбеллам и хотя она ничего не видела, но все же дорогу к ним найти смогла:

– Джон, Моника, это я!– воскликнула Цинциннати- Не переживайте, сейчас мы!

– Она не открывается!– закричала Моника – Цинн, кто-то запер дверь! Это действительно была ловушка!

Цинциннати закашлялась, только сейчас уловив в воздухе какой-то неприятный запах. Она хотела найти остальных своих друзей, хотела что-нибудь придумать, но сделав всего один шаг, свалилась без сознания.

Кол опять оказалась в темноте, но теперь она почему-то была уверена, что уже не в «Деревяшке»: