– Товарищ подполковник, возьмите! – Один из спасателей протянул ему папку с бумагами, которую только что подняли с изуродованного сиденья «уазика». – Смотрите, даже не пострадала.

Денис поймал взгляд Людмилы, устремленный на папку. Потом она подняла глаза и посмотрела на Барсукова.

– Счастливо отделались, товарищ подполковник! Долго жить будете!

– Вашими молитвами, – сухо ответил Денис и обратился к руководителю спасателей Демидову: – Олег, сколько вы еще планируете здесь оставаться?

– Часа два, не более! Ребята обследуют скалы поверху, чтобы определить количество снега, проведем фотосъемку – и назад!

– Лады, – кивнул головой Барсуков, – я думаю, ты позволишь воспользоваться вашим вертолетом. Нам с Людмилой Алексеевной необходимо посетить один тайный приют в горах. Браконьеры там коптильню устроили. Надо будет полазить, посмотреть, что к чему, да мясо забрать. Там его около центнера, если не больше. Думаю, как раз часа нам на это хватит.

– Лады, – в тон подполковнику ответил Демидов. – Я вам на подмогу пару парней снаряжу, они не хуже твоих сыщиков, подполковник, все вокруг обрыщут и вынюхают. Я на этих сволочей тоже зуб точу. По весне чуть наш вертолет не сбили из карабинов. Посчитали, видно, что охотинспекция их накрыла. Мы из Джедаша возвращались, там оползень часть железной дороги накрыл недалеко от туннеля. Два дня там кантовались вместе с железнодорожниками, дрезину откапывали, которая под него угодила. И в верховьях Кармалыка увидели их моторку. Рыбы, не поверишь, выше бортов! Там порог поблизости, грохот неимоверный, поэтому вертолет они услышали, когда мы уже из-за горы вынырнули. Зависли над ними, а они рыбу в воду торопятся сбрасывают, и невдомек им, что наш оператор их на камеру снимает. Потом мы чуток ниже опустились, тут уж они не выдержали. Запустили мотор и рванули по притоку в сторону, думали, видно, в тайге укрыться, да просчитались. Лодка с ходу на камни напоролась, хорошо так села, надежно… – Демидов усмехнулся. – И мы уже тут как тут. В принципе, мы их только попугать хотели. У нас всего пара пистолетов была, ракетница да карабин против их четырех «тигров», а получилось так, что они нас напугали. Как принялись палить по вертушке, ну чистые тебе душманы! Пришлось нам ретироваться с дырявым брюхом и основательно подмоченными штанами. Представляешь, если бы пуля угодила в бензобак нашей старушки, – кивнул он головой в сторону вертолета. Затем поднес к глазам бинокль и некоторое время пристально всматривался в вершины нависших над дорогой скал, потом облегченно вздохнул. – Слава богу, все возвращаются.

И они втроем принялись наблюдать, как человек пять спасателей быстро скользят по веревкам вниз.

Барсуков отвел взгляд первым и поинтересовался:

– И что, взяли тех орлов?

– Взяли, – ответил Демидов, – мы ведь тут же по рации сообщили об их художествах. Сами же, как говорится, на честном слове и на одном крыле доковыляли до Вознесенского, а через день узнаю, что наших приятелей задержали и через пару часов уже выпустили. Пока милиция прилетела, от рыбы они, естественно, успели избавиться, карабины и сети спрятали где-то в тайге, там их, сами знаете, всю жизнь можно искать, не найдешь, а наша кассета, которую мы передали в руки лично твоему предшественнику полковнику Зырянову, очень таинственным образом вдруг испортилась, а потом и совсем исчезла в неизвестном направлении. Так что никаких улик! А что дырки в борту, так это не доказательство, как Зырянов заявил, мать его за душу. – Спасатель сплюнул на снег. – Возможно, мы сами их гвоздем проковыряли для вентиляции. Ты видел, Барсуков, когда-нибудь такой гвоздь калибра семь шестьдесят два?

– Что же ты, Олег, не рассказываешь, кем были на самом деле эти стрелки по воздушным целям? – Людмила скептически усмехнулась. – И кассету я тебе советовала не отдавать Зырянову. Но ты же не послушался…

– Что теперь об этом говорить! Стрелки и вправду оказались навороченными, из соседнего края. Помощник губернатора со столичными банкирами. Думаю, они перед этим крепко к бутылке приложились, кто ж в здравом уме и на трезвую голову осмелится палить по вертолету. А мне потом крепко на орехи досталось! Чуть с работы не погнали, да еще начет сделали за ремонт… Газетчики меня доставали, и не только местные. Какой-то хмырь даже из Москвы прилетел. Думал свеженинки отведать, а дело оказалось тухлее некуда. Дырки эти самые к нему не пришьешь, а наши свидетельства – тьфу, кто им поверит? Тем более железнодорожное начальство подтвердило, что накануне вечером мы изрядно поддали по случаю досрочного освобождения дрезины из-под обвала… – Демидов подергал себя за мочку уха, выглядывающую из-под вязаной шапочки. – Ладно, дело прошлое! Стоит ли об этом вспоминать? – Он подмигнул Людмиле. – Ну, командир по науке, полетели к твоим «мичуринским» тайникам. А то мои ребята вот-вот работу закончат…

Людмила сидела, уставившись в окно, за которым с утра беспрестанно валил снег. За ее спиной открылась дверь, но она даже не повернулась, потому что знала, кто это. Вошедший смущенно прокашлялся, и она недовольно произнесла:

– Проходи, Ашот. Чего мнешься? Ты ведь начальник в некотором роде, чего ж перед подчиненной так тушуешься?

– Вот именно, что в некотором роде. – Кочерян сел напротив и тоскливо посмотрел на нее черными, слегка выпуклыми глазами. – Тебе воевать не надоело?

– Надоело! – Людмила нахмурилась. – Ты пришел договориться о перемирии? Так лично тебе я войну пока не объявляла. – Она внимательнее вгляделась в побледневшее лицо начальства и покачала головой. – А, понимаю, тебя в роли парламентера выставили? Интересно кто? Надымов? Или эти ребята, которые распоряжаются в заповеднике, как в собственной вотчине?

– Они гости правительства…

– А мне плевать, чьи они гости. Пускай хоть самого президента. И есть закон, которому мы – и они, кстати, тоже – обязаны подчиняться, – закон о заповедниках, в котором говорится, что никто, ты слышишь, никто не смеет не только охотиться, а даже появляться на этой территории с оружием, кроме особых, чрезвычайных случаев. – Людмила перевела дыхание. – Одно лишь в толк не возьму. Почему ты так лебезишь перед местным начальством? Мы подчиняемся федеральным властям…

– Но находимся на территории республики, и не тебе, а мне постоянно приходится общаться и выяснять отношения с этим самым начальством. Если бы мы находились на необитаемом острове… А так я словно между двух огней…

– Это ты точно сказал, Ашот! И ты не просто между двух огней! – усмехнулась Людмила, встала из-за стола и отошла к окну. – Ты – слуга двух, если не больше, господ. – Она принялась загибать пальцы: – Государства – раз, республиканского правительства – два, Кубышкина – три, местных воротил – четыре… Не многовато ли? – Она сжала пальцы в кулак и осуждающе посмотрела на директора. – Все ловчишь, лавируешь, дипломатию разводишь, угождаешь по мере сил… – Она гневно стукнула кулаком по подоконнику. – Зачем ты водку пьешь с Надымовым? Зачем эти сауны? Девочки-потаскушки, наконец?

– Д-девочки? – поперхнулся директор. – Что ты городишь?