продавца, то с изумлением увидел, что подобострастная улыбка исчезла с лица его собеседника, а глаза, наполненные страхом, смотрят выше погона лейтенанта. Полицейский обернулся назад. Очевидно, что религиозное мероприятие в модельном доме закончилась и, из широко распахнутых ворот, валила чёрная, густая толпа. Но почему-то в руках многих люди виднелись деревянные и металлические предметы, выглядевшие очень опасно. Несколько человек бежала через дорогу к киоску и в глазах их не было ничего от братской любви. Сзади у полицейского что-то хлопнуло.

А? — лейтенант недоуменно заглянув в киоск — продавца шаурмы там уже не было, лишь грустно покачивалась на петлях распахнутая настежь входная дверь. Осознав это, как сигнал к действию, лейтенант побежал. Он успел сделать всего пять шагов, когда человеческая волна настигла его. Молодой полицейский умер, сжимая в руках свой последний бакшиш — так и не распробованную шаурму.

Когда кровавая волна человеческого бунта выплёскивается из отведённого ему законами государства, узкого русла, становится неважно — брат ты по вере или не брат. Ты становишься люто ненавистным начальником, который, как клоп, много лет, безнаказанно, сосал кровь из своих единоверцев.

Машенька Богданова, учащиеся седьмого класса гимназии, украдкой бросила взгляд на свое отражение в зеркальной витрине торгово-развлекательного центра и удовлетворенно улыбнулась своей стройной фигурке. Сегодня она осмелилась надеть ультракороткие шортики, из которых дерзко выглядывали, по-весеннему белые, округлости девичьи попки. Машенька очень надеялась, что увидев ее в таком наряде, восьмиклассник Кирилл, чья поджарая фигура и обесцвеченная чёлка давно не давала спать, наконец обратит внимание на влюблённую девушку и заговорить с ней. Дальше разговора с парнем, в своих фантазиях, девушка пока не заходила. Разогнав новенькую доску, Маша аккуратно поехала в сторону рампы, где тусовалась её любовь Кирилл со своими друзьями — скейтбордистами. Когда ей оставалось проехать совсем немного, ее сердечко испуганно екнуло — стройный парень с обесцвеченным чубом взволнованно поднялся ей навстречу. Ну а дальше начались странности. Кирилл испуганно смотрел, явно не на нее, а куда-то за ее спину, после чего схватил свою доску и на ходу заскочив на нее, помчался прочь по дорожке, ускоряюсь с каждым метром. Неопытная Маша затормозила, соскочив с доски, и обернулась на неясный шум, раздававшийся за спиной. Несколько сот человек бежали в ее сторону, в сторону, полошащихся на ветру, разноцветных флагов, установленных на флагштоках перед дверями торгово-развлекательного центра. Толпа была чёрная и страшная, она молча и очень быстро приближалась. Маша бросила доску и устремилась прочь. Через несколько шагов, нога, обутая в новенький, первый раз надетый кроссовок, подвел свою хозяйку, зацепившись самым краешком подошвы за бетонный бордюр. Маша упала лицом вниз, успев, в последний момент, подставить ладошки. Девочка не успела вскрикнуть от боли в отбитых руках и разбитых в кровь коленях, когда новый взрыв невыносимой боли пронзил все её тело — отполированный за десятки часов упорного труда натруженными руками дворника — мигранта черенок от лопаты, вчера вечером, с помощью гвоздей на «сто пятьдесят», превратившись в грозное оружие, с сытым чавканьем вошла в обтянутую белоснежной тканью рубашки узкую спину начавшей приподниматься девочки.

— Распутница! — выкрикнул смуглый симпатичный парень, с трудом выдернув своё оружие из тела жертвы, и побежал за своими братьями туда, где за свежевымытыми витринами ждали своих новых хозяев бесчисленные сокровища торгово-развлекательного центра.

Участники «стихийного народного выступления», которым волей Высшего Разума, была отведена роль брать под свою пяту отдел полиции «Рубежный», дисциплинированная прибыли к месту событий загодя. Получив условный сигнал, они легко перемахнули полуметровой заборчик, оставшийся в наследство от бывшего ранее здесь детского садика (предусмотренным проектом трехметровым металлическим заграждением по предложения финансового отдела было решено сэкономить). Затем эти люди, будем называть их прямо — боевики, пригнувшись и прижимаясь к стенам отдела полиции, через слепые зоны камер видеонаблюдения, что были установлены по принципу «лишь бы было», сконцентрировались в районе входной группы. В соответствии с следующим этапом, двое мужчин славянской внешности, одетые в ничем не примечательную одежду, через калитку, прошли на территорию отдела полиции и нажали переговорное устройство на металлической двери.

Дежурный по отделу, лениво бросив взгляд на монитор, нажал кнопку отпирания запоров. Электрический замок коротко вжикнул, мужчины вошли в прохладное помещение отдела полиции, следом за ними повалили те, кто прятался у входа. Огромный лист органического стекла, отделяющий помещение дежурной части от фойе, после двух ударов кувалды, с грохотом рухнул вниз так быстро, что дежурный по отделу полиции даже не успел сообразить, что ему делать сначала — нажать кнопку ревуна тревоги или достать табельное оружие из кобуры. Несколько человек заскочили в помещение дежурки, жестко вырубили дежурного и, прилегшего отдохнуть на кушетку в комнате отдыха, участкового инспектора. Ключи на солидной связке зазвенели в руках новых хозяев и через десяток секунд оружейная комната отдела полиции гостеприимно распахнула свои двери.

— Это что тут происходит? — успел грозно крикнуть помощник дежурного по отделу, выходя из коридора, неся в правой руке электрочайник со свежей водой.

Последним проблеском сознания, умирая от перелома шеи, сержант успел пожалеть, что не бросил на пол новенький чайник, на который собирали по пятьсот рублей, и тогда он бы успел достать оружие и открыть огонь по не ожидавшим его появления непрошенным гостям, а там, как знает…

Услыхав на первом этаже отдела шум, грохот и гортанные крики, подполковник полиции Золотухин, прежде чем в его кабинет ворвалось несколько человек, успел достать из сейфа две пачки евро и открыть окно — внизу никого не было, были все шансы уйти…Но не судьба.

— Подожди, начальник, мы тебе поможем — десяток рук, подхватили тело начальника полиции за затрещавшую форму и выбросили в широкое, изготовленное по заказу хозяина кабинета, панорамное окно.

Аркадий Антонович даже в молодости не был котом, что успевает упасть на лапы. Выброшенный плашмя с высокого второго этажа, подполковник полиции плашмя и упал на жесткий асфальт. Отбив все внутренние органы он долго лежал в позе морской звезды, наблюдая и слушая, как из дверей выбегают избитые, в разорванной форме, с рыданиями, бабье из следственного отдела и дознания, как из окон выбрасываются и сгребаются в жаркий костер уголовные дела, как на третьем этаже, скупо и безнадежно, отстреливается пара оперов криминальной полиции, имевших дурную привычку с утра вооружаться в дежурке, на всякий случай.

— А ведь, если бы я им, на этаже, оставил железную дверь, что они просили не убирать, то так бы и отсиделись, наверное, козлы — равнодушно думал Золотухин, когда в поле зрения показалось знакомое лицо.

Алан, работник Торгового Дома «Кедр», разнорабочий, весело скаля крупные желтые зубы, приближался к подполковнику.

— Здравствуйте, хозяин. Отдыхаете?

— Алан, помоги! Возьми