по уши в дерьме, потому что четыре хранителя оказались беспомощны, – без прикрас выдал Канмин и оборвал себя, встретившись со мной взглядом.

В его карих глазах проскочила тревога.

– Всё нормально, Канмин. Ашарин всё знает. И даже больше. В конце концов, именно она была рядом, когда я узнал о том, что стал хранителем, – защитил меня Калид быстрее, чем я нашлась что сказать в оправдание.

Канмин всё равно нахмурился и сжал губы в тонкую линию. Под его испытующим взглядом я опустила глаза и продолжила прерванное занятие.

– Твой друг прав, хранитель, – вклинилась в разговор Риша. – У нас огромные проблемы. Особенно у тебя и Раяна. Насколько могут контролировать свои силы хранители Севера и Востока, нам ещё предстоит узнать. Как и тот факт, будете ли вы способны противостоять вместе эвирцам и Пятому Дракону.

Калид протяжно выдохнул.

– Нам всё-таки придётся отправиться в Зимний дворец?

– Скорее всего. Нам нужна армия императора. Пятый Дракон по-прежнему сидит на территории Шилина. Мы должны вернуть нашу провинцию и разобраться с эвирцами. К тому же не удивлюсь, если мы получим приказ от его величества явиться ко двору, – конец фразы Риша процедила с неприкрытым раздражением.

– Разберёмся с этим после встречи с Раяном, – согласился Калид.

– Тогда сейчас помоги мне выбрать, кто из учеников останется с тобой, а кто поедет в моём отряде, – предложил мастер Юга хранителю.

– Канмин, – позвала Риша, когда те направились к выходу. – Вы прибудете в Халой примерно на день раньше. Передашь от меня записку Раяну?

– Хорошо, напиши и запечатай письмо. Уверен, что вы мне доверяете, но не будем оставлять вероятность для сомнений.

В сложившейся ситуации меня не особо удивляла настороженность, присутствующая в отношениях между нами, никто друг другу не доверял. В случае опасности я, Риша и Шин в первую очередь будем защищать своего хранителя, а Канмин, без сомнения, пожертвует всеми нами ради спасения Калида.

Мы остались с Ришей вдвоём, она подошла к столу, взяла лист бумаги, кисть и пододвинула к себе тушечницу с растёртыми мной чернилами.

– Аша, хочешь что-нибудь передать Раяну? – ласково поинтересовалась она, и я поняла, какое именно письмо она планирует написать.

Я резко схватила Ришу за руку с кистью, капля туши упала на чистый лист.

– Не рассказывай ему обо мне. – Мне не удалось скрыть дрожь в голосе и пальцах.

Моя просьба так удивила старшую, что она не обратила внимания, как новые чёрные капли запачкали бумагу.

– Почему? Аша, он ведь ждёт и не знает точно, жива ли ты.

– Я не хочу, чтобы он видел меня… такой, – я не смогла подобрать правильного слова, но надеялась, что Риша поймёт. Однако она продолжала глядеть с недоумением, и мне пришлось выдавить объяснение: – Сломанной. Я знаю, что ты расскажешь ему о произошедшем с мечом, как я пыталась… Не делай этого в письме.

Я сжала челюсти, вспомнив свою слабость и испуг друзей при моих попытках броситься на лезвие Риши. Тогда я сдалась. Эйдену действительно удалось меня сломать, и, кажется, только открытие, что помимо Раяна выжили ещё Риша и Шин, немного уменьшило моё отчаяние.

– Я не прошу ничего скрывать от Раяна, – продолжила я, – но позволь мне хотя бы встретить его, помывшись и в нормальной одежде. Чтобы он понял, что я пытаюсь оставить пережитое в прошлом.

– Но…

– Я нервничаю от толпы людей, моё зрение улучшилось, но белок по-прежнему красный. Я грязная, и от меня воняет, – поморщилась я, нехотя признав очевидные вещи. – Не хочу, чтобы он видел меня дёрганой, испуганной, побеждённой временем и клеткой. Не такой вы меня воспитывали, – твёрже настояла я.

В глазах Риши появилось понимание, и она отложила кисть.

– Всё равно есть шанс, что он встретит нас у ворот.

– Верно, есть. Но если ты напишешь ему обо мне, то он точно будет караулить. Дай мне час, Риша. Всего час помыться и переодеться.

– Хорошо. Я дам тебе это время, но ты уверена, что его достаточно? – Риша одарила меня печальной улыбкой и лёгким касанием откинула прядь моих спутанных волос с лица.

Я догадалась, что она говорила не о внешнем виде. Помыться хватит и двадцати минут, а вот чтобы исправить изломанную душу, не хватит и всей оставшейся жизни.

– Мне хватит, – твёрдо ответила я.

Риша понимающе кивнула. Меня передёрнуло от воспоминаний об укусах на плечах и руках, все мелкие отметины и оставшиеся шрамы словно одновременно заныли, напомнив о себе. Часа достаточно, чтобы обрести силы для притворства. Я выросла двойником, и ношение лживого образа было для меня не в новинку.

Глава 10

Я не стала подглядывать в письмо, которое Риша написала Раяну. Я доверяла ей, и, судя по всему, она сократила всю информацию до нескольких строк о том, что они возвращаются. Запечатав послание, мы вышли, чтобы передать его Канмину. Тот проверял свои седельные сумки, разговаривая с Калидом. Вокруг суетились ученики Юга, запрягая своих коней и собирая припасы.

– …хранитель Запада был прав. Тайник находился в описанном им месте, и, к счастью, тот павильон почти не пострадал. – Канмин отвязал что-то продолговатое от своего седла. – Пока вы бродили по пещерам, мы обследовали развалины храма и нашли то, что просил Раян.

Калид с недоумением принял протянутый предмет, завёрнутый в коричневую тряпицу. По форме я догадалась, что это меч. Возможно, Раян попросил отыскать его личное оружие, вряд ли старшие успели забрать свои мечи при нападении. Я бросила короткий взгляд на оружие в руках Риши, отметив, что моя догадка верна. Это не тот клинок, что она использовала раньше.

– Он просил найти что-то ещё? – уточнил Калид, взвешивая предмет в руке.

– Нет, только это.

Хранитель развернул тряпку, и стоило появиться рукояти, как я сделала шаг вперёд.

– Это мой. – В моём голосе изумления было в разы больше, чем в глазах Калида или Канмина.

– Твой? – уточнил Калид. – Но ты ведь не ученица храма.

– Официально нет. Но дедушка и Раян всё равно занимались со мной. Это меч моей мамы.

Калид не воспротивился, когда я забрала знакомое оружие и наполовину обнажила лезвие. Из груди вырвался вздох облегчения: сталь и ножны не пострадали в огне.

– Мама была ученицей храма, но покинула его, чтобы жить обычной жизнью с моим отцом, – вкратце пояснила я. – Меня же дедушка принял, потому что родители умерли от болезни. Этот меч – единственное, что у меня осталось от них. И от дедушки.

Я умолкла, рассказав больше, чем стоило. Убрала лезвие обратно в ножны, и щелчок прервал затянувшееся тяжёлое молчание.

– Это