Как только он затронул вопрос а картине, стало очевидно, что Хьюсоны не хотят, чтобы он её увидел. Заметив это, Аллейн прямо заявил: «Мне бы хотелось взглянуть на вашего Констебля!»

Мисс Хьюсон явно нехотя направилась в каюту, как вдруг её брат неожиданно выпалил: «Подумайте только, какая обида. Это надо же, сестрёнка!»

Мисс Хьюсон посмотрела на него, и по её взгляду Аллейн понял, что она не имеет ни малейшего представления, о чем говорит брат, но пытается ему подыграть.

Мистер Хьюсон с сияющей улыбкой повернулся к Аллейну.

— Это надо же, — повторил он, — такая незадача: мы её отправили посылкой на наш лондонский адрес за полчаса до того, как отплыли из Кроссдайка.

— Да что вы? Это и в самом деле обидно, — сказал Аллейн.

— Странно все это, — заметил Тиллотсон.

— Настолько странно, что я запер каюту, оставил ключ у себя и постарался удостовериться, что второго ключа нет. Пусть уж Хьюсоны не сетуют. Кроме того, я решил встретиться с Джо Бэгом, старьёвщиком из Толларка. Пожалуй, вам бы стоило поехать со мной, Берт, — добавил Аллейн, уже выяснивший у Фокса имя Тиллотсона.

— А он-то тут при чем?

— Объясню по дороге. Только предупредите постовых у шлюза: пусть задерживают все, что пассажиры «Зодиака» будут отправлять на почту. И пусть следят во все глаза, чтобы ничего не сбрасывали за борт; в уборную холст не спустишь — слишком велик, а если выбросят в иллюминатор, думаю, картина не затонет. Но все же лучше пусть следят. Мы поедем на вашей машине.

Они покинули окутанный туманом «Зодиак» и помчались по констеблевским местам. На перекрёстке им отдал честь полицейский на мотоцикле.

— Мой парень, — сказал Тиллотсон.

— И все-таки я неспокоен. Вы совершенно уверены, что этот тип не сможет куда-нибудь удрать?

— Трое моих ребят дежурят на перекрёстках, двое — у шлюза. Могу поручиться, что с теплохода сегодня никто не сойдёт.

— Да, пожалуй. Ну что ж, поспешим. Подъехав к Паромной улице, они вышли из машины и направились к лавке Джо Бэга, в точности повторяя маршрут, которым шла в тот вечер Трои.

— Там у них форменная свалка, — рассказывал Тиллотсон, — но для владельца такой лавчонки он вполне порядочный человек. Он приехал сюда с юга и купил это хозяйство, когда умер предыдущий владелец. У полиции к нему претензий нет, но вообще-то он штучка,

Владения Джо Бэга состояли из коттеджа, пристройки с навесом и дворика, частично прикрытого аркой, сложенной из кусков жести и линолеума. Ведущая во двор калитка была на замке. Сквозь щель в заборе можно было разглядеть разбросанные там и сям предметы, перепродажей которых занимался Бэг.

— Он, наверно, спит, — сказал Тиллотсон. — Здесь рано ложатся.

— Так разбудим его, — сказал Аллейн и дёрнул за шнур от звонка. Где-то в доме прозвенел колокольчик, но никто не отозвался. Тиллотсон забарабанил в дверь.

— Ежели вы не хотите попасть в полицию, — гаркнули из дома, — лучше катитесь отсюда. Помяните моё слово, я вам когда-нибудь шею сверну.

— Это я, Джо, — заорал Тиллотсон в замочную скважину, — Тиллотсон. Из полиции! Выйди-ка к нам на минутку.

— Кто, кто?

— Тиллотсон из полиции Толларка.

За грязным окошком вспыхнул свет, послышались шаркающие шаги, потом скрежет ключей и засовов. Дверь со скрипом отворилась, и перед ними предстал маленький неопрятный человечек в пижаме и неописуемом пальто.

— В чем дело? — жалобно сказал он. — Я уже спать ложился. Чего вам надо?

— Мы ненадолго, Джо. Впусти нас минуты на две.

— Ну что ж, идите в лавку, — сказал Бэг и захлопнул за ними дверь.

— Джо, — начал Тиллотсон, — это старший инспектор Аллейн из уголовно-следственного отдела. Он надеется, что ты сумеешь нам помочь.

— Вам помочь! Приходят к человеку в дом и просят, чтобы он помог полиции! — возмутился Бэг. — Любому дураку известно, как это нужно понимать…

— Да нет, послушай, Джо… Но тут вмешался Аллейн:

— Мистер Бэг, я уверяю вас, что к вам у нас нет никаких претензий. Дело в том, что нас интересует картина, которую у вас вчера купили американцы, брат и сестра. У нас есть основания полагать…

— Только не вздумайте пришивать мне скупку краденого. Этот номер не пройдёт!

— Да вовсе нет. Выслушайте же меня. У нас есть основания считать, что картину вам подсунули, и я хотел бы выяснить, возможно ли это?

— Подсунули? Да вы что, шутите?

— Ничуть. Если вы помните, та дама нашла у вас в буфете грязный, перевязанный бечёвкой рулон, в котором был и этот холст, и разные вырезки. Вы сказали, что впервые все это видите, и, не глядя, отдали её находку за десять шиллингов. Так что вас никто ни в чем не собирается подозревать и обвинять.

— Вы хотите сказать, — дрогнувшим голосом спросил Бэг, — что она нашла у нас что-то стоящее?

— Картина может оказаться очень ценной, а может быть, это подделка.

— Ах, черт возьми!

— Меня интересует вот что: вы не вспомните, видели ли вы этот рулон раньше?

— Нет, не видел, точно не видел.

— А вы когда-нибудь открывали этот буфет после того, как его купили?

— Нет, мистер, по честному говорю, не открывал.

— Можно на него взглянуть?

Бэг, ворча, повёл их во дворик, где плесневели худшие образчики его товаров. Буфет был огромный, и Аллейну с трудом удалось открыть невероятно скрипучую дверцу.

— Эта баба всюду совала свой нос, — сообщил Джо Бэг. — Все ей надо было увидеть. Замучилась с этой дверцей, а все же открыла.

— А за дверцей рулон лежит?

— Да, мистер, это точно. Но вот только три дня назад он тут не лежал.

— Что?

— Не стану вас обманывать, сэр. Моя старуха говорит, что в понедельник его там не было. Она сказала мне, когда ушли те янки, что, мол, в понедельник заглядывала в буфет, и не было там ничего.

— Что же ты нам сразу не сказал-то, Джо? — возмутился Тиллотсон.

— А вы меня только спросили, открывал ли я буфет. Я честно ответил, что нет. Что же вам ещё!

— Ну ладно, ладно, Джо. Это все, что мы хотели выяснить.

— Не совсем, — вмешался Аллейн. — Скажите-ка, мистер Бэг, вы не догадываетесь, как этот рулон мог там оказаться? У вас нет ученика? Какого-нибудь мальчика?

— Не говорите мне о мальчиках: они только и делают, что дубасят и звонят к нам в дверь.

— Скажите, а калитка днём не запирается?

— Нет.

— А много ли народу побывало у вас во дворе за последние два дня?