― Пантера! Ты идиот. Из-за тебя мы на самолёт опоздали. ― Лев рвал и метал, когда Матвей, наконец-то появился в аэропорту с огромной охапкой цветов.

— Заткнись, рыжий. Не могу же я явится к девушке с пустыми руками. Вот хоть у Змея спроси.

Эдвард кивнул.

— Это да. Вот только меня ты не переплюнешь. Скрипачей в Шотландии нет. Одни волынщики. Как думаешь, девочка оценит экзотику?

— Да пошли вы все!

Змей обнял друга.

— Не груби, малыш. Будешь вести себя хорошо ― Лёва подарит тебе томик Пушкина.

Алекс зарычал и пошёл к кассам. Следующий рейс на Эдинбург был через сорок минут.

Матвей уселся в пластмассовое кресло, неуклюже умостив огромный букет из двадцати пяти роз между ног.

— Слышь, Змей, поговорить надо.

Эдвард развалился рядом.

— Даже знаю о чём. Как мы с Алькой живём полтора года при такой разнице в возрасте?

— Да нет, не угадал. Я просто не представляю, как быть дальше. Яна должна вернуться в Москву, должна учиться. А мой дом находится на Тупаи. Я не могу забрать девочку, не могу лишить её общения, родственников, подруг.

— А ты у неё спросил, чего она хочет?

Пантера вздохнул.

— Думаю, она влюбилась и сейчас будет согласна на что угодно. А потом, лет через надцать, пожалеет, но время будет упущено. Знаешь, раз я старше, то должен думать за двоих.

— Засада! Может, в Америку переедешь? Там Алька, Анна. Они могли бы подружиться.

— Как-то всё не складывается, а, если и складывается, то неправильно. И вообще, я боюсь испугать её однажды. Ты ведь знаешь, что рано или поздно звери в нас просыпаются, и тогда очень сложно держать себя в руках.

— Ты о сексе?

— Я о жизни, хотя и о сексе тоже. Девочка пережила насилие. Я стараюсь быть нежным, но это непросто.

— Да, знаю. Мне повезло, что у Альки темперамент ― будь здоров. Иногда мне кажется, что в ней живёт не бабочка, а волчица или акула. Того и гляди, разорвёт.

— А Янка… Она такая хрупкая, такая нежная. Знаешь, я просто боюсь раздавить её, когда обнимаю.

Змей рассмеялся.

— Женщины не такие хрупкие, какими кажутся. Впрочем, поговори с ней или решись на что-то сам.

Я сидела в ресторане, тупо ковыряясь в тарелке с хаггисом. Овечья требуха со специями, запечённая в бараньем желудке, выглядела и пахла весьма аппетитно, но я так волновалась, что совершенно не могла есть. Часы на руке, которые дал мне Алексей, неумолимо отсчитывали минуты. Я не хотела бежать и скрываться, «в случае чего», устала. Решив встретиться с Матвеем, во что бы то ни стало, даже, если Петрович сто раз будет против, я с облегчением вздохнула. Любое решение давалось мне с трудом, но, когда я принимала то самое решение, на душе становилось легче. Рядом за столиком обедала семья. Хорошенькая девочка, лет пяти, повернулась в мою сторону и приветливо улыбнулась. Какая куколка! Я никогда не задумывалась, хочу ли иметь детей. А сейчас… Если бы в моей жизни появилось такое чудо, была бы счастлива. Я улыбнулась в ответ. Немного расслабившись, я даже выпила вина и поправила выбившуюся прядь волос.

— Можно присесть?

Я подняла глаза. Рядом стояла высокая брюнетка в летах. Она добродушно улыбалась. Боже! Да что сегодня за день? День улыбок? Я уже видела эту женщину. Именно она встречалась с моим отцом перед тем, как начались все мои неприятности. Краем глаза я поглядывала на Алексея, сидевшего в холле. Он смотрел в другую сторону, на входную дверь, ожидая Матвея с приятелями. Я поёжилась.

— Что Вам надо от меня?

Женщина присела рядом и положила на стол небольшой пульт.

— Меня зовут Раиса, Раиса Владленовна. Ты пойдёшь со мной, девочка. Не суетись и не дёргайся. И звать на помощь никого не советую, иначе я нажму на эту кнопочку, и БАХ! Ни гостиницы, ни ресторана… одна большая печальная воронка.

— Блефуете.

— Совсем нет.

Раиса отодвинула полу пиджака, и я увидела на её поясе странное устройство округлой формы, похожее на будильник.

Посетителей было много, много детей. Девочка за соседним столиком опять повернулась в мою сторону. Я проглотила комок в горле.

— Но Вы… Вы ведь тоже погибните.

Раиса Владленовна пожала плечами.

— Думаешь, если операция сорвётся, меня погладят по голове? А бегать до конца своих дней от хозяев я не собираюсь. Возраст уже не тот. Так что? Пойдём?

Петрович поднялся. Значило ли это, что в гостинице появился Матвей?

— Вы убьёте меня? Если да, то сделайте это здесь. Не хочу, чтобы моё тело нашли в придорожной канаве.

— Бог с тобой. Да с тебя пылинки сдувать будут. Ты же единственная наследница после смерти родителей. Жаль их, конечно, но твой отец сам виноват. Он мог не только остаться живым, но и заработать несколько лишних миллионов. А мать… Кто же знал, что у неё слабое сердце?

— Но ведь у меня есть ещё какой-то родственник в Америке.

— Уже нет, девочка. Пару дней назад твой братец умер от передоза. Глупая смерть. Итак, я жду твоего решения.

В последний раз бросив взгляд в сторону холла, я поднялась из-за стола. Мы прошли через кухню и спустились в подвал. Во внутреннем дворе меня ждал Дениска, но коридор вывел нас в какой-то проулок, где у соседнего дома был припаркован старый обшарпанный микроавтобус.

— Без фокусов, детка.

Двое парней взяли меня под руки и усадили на заднее сидение.

― Где она?

Матвей влетел в холл гостиницы и направился к Петровичу.

— Сначала мы поговорим. Выйдем на пару минут.

— Поговорим, но сперва я хочу увидеться с Яной.

Алексей буквально вытолкнул Пантеру на улицу.

— Кто ты, мужик? И какие у тебя задачи? Ты же работаешь на Совет? Только не лги.

Матвей вздохнул.

— А разведка спецназа ориентируется быстро. Скажу одно. Мы должны доставит девочку в безопасное место.

— Решили сделать из неё наживку?

— Нет. С чего ты взял?

Петрович ухмыльнулся.

— Наши предполагаемые враги разобрались в ситуации быстро. Они уже знают, что катастрофы не было. Убивать Яну нет резона. Два дня назад в Бостоне скончался некий мистер Локсфорд. Так почему бы Совету теперь не использовать девочку в качестве наживки? Скажи!

— Что? ― Матвей побледнел. ― Ты прав, ситуация изменилась, и я даже представить не могу, что решат там, наверху.

— Что бы ни решили, девочку вы не получите. ― Он сделал несколько шагов в сторону центра города.