Лежать в горячей воде было приятно, но скучно, к тому же я, наверное, переборщила таки с маслом, потому что запах от воды шел уж слишком интенсивный. Когда у меня начали слезиться глаза, я вытащила пробку, спустила воду, а сама выбралась на кафель и закуталась в халат.

Что там дальше по списку? Чай?

Я залила кипятком предпоследний пакетик и попыталась устроиться на подоконнике. На подоконнике было жестко и узко, может быть, у меня в квартире подоконника не той системы. Но я все же предприняла над собой усилие и попыталась устроиться на нем хотя бы с минимальной долей комфорта. Чтобы можно было хотя бы полчаса просидеть и с чистой совестью это занятие бросить.

На улице не происходило ничего интересного. Обычный день, обычные люди куда-то идут, обычные машины куда-то едут. Возможно, было бы лучше, если бы там шел дождь, и я бы думала о том, как хорошо гулять под каплями воды, падающими на лицо, ведь они скрывали бы мои слезы, но прогноз погоды в ближайшие дни ничего подобного не обещал.

Я допила чай, почитала книгу (уже не на подоконнике, а лежа на диване, как нормальный человек), загрузила стиральную машину, пропылесосила во всей квартире, вынесла мусор, спугнув пару копавшихся у помойки бомжей.

Снова почитала книгу, подумала, не стоит ли пообедать, но решила, что лень. Набрала Кларка, но счастливчик был занят и буркнул, что перезвонит мне позже.

Проверила почту, ни одного нового сообщения, даже от Аманды, видимо, она всю ночь расшифровывала записи Кристиана и сейчас отсыпается.

Тогда я помыла полы на кухне, вытерла пыль с книжных полок, доставшихся в наследство от прошлого жильца, почистила свой и без того идеальный «Смит и Вессон». Прошлась по квартире в поисках того, что еще можно сделать, на всякий случай переписала оставленный на обоях номер Эдгара в список контактов телефона.

По крайней мере, если он позвонит, теперь его имя высветится на экране, и я точно буду знать, что трубку снимать не стоит.

Еще почитала книгу и посмотрела на часы.

Вот же черт!

На часах был без пятнадцати минут полдень, и я поняла, что меня ожидает очень длинный день.

Не знаю, эти ли неприятности имел в виду папа Бэзил, но к вечеру я уже на стены от тоски лезла.

А когда вспоминала, что это может быть только первый очень длинный день в веренице очень длинных дней, которые могут сложиться в очень длинную неделю, мне становилось совсем погано.

Если бы мы не расстались с Дереком, то можно было попробовать спасти хотя бы вечер, а теперь что делать? С вампиром булочки в городе есть?

Решив, что до такой степени отчаяния я еще не дошла (возможно, завтра), я спустилась на улицу и взяла в ближайшем кафе гамбургер и стакан кофе. Черт побери, я боялась, что даже выспаться в этот нежданный отпуск нормально не смогу. Физически я, может быть, и хотела бы лечь пораньше, но опасалась, что снова будут сниться кошмары.

Около шести вечера мне позвонила Аманда.

— Меня выперли с обеих работ, — пожаловалась я.

— А я все еще сижу под замком, — сообщила она. — И это будет длиться еще недели две, как минимум.

— Мы с Дереком расстались.

— У тебя хотя бы был Дерек, — вздохнула она. — А почему вы расстались?

— Часики тикают, — сказала я.

— Вот он мерзавец, конечно, — сказала Аманда. — Сколько вы встречались? Два года почти? И он до сих пор не сделал предложения! Правильно, что ты его бросила.

— Не, он как раз сделал, — сказала я. — Я его поэтому и бросила.

— Ну и дура, — моментально отреагировала она. — Таких мужчин сейчас днем с огнем. Не была бы ты моей подругой, я бы и сама, но так-то, конечно, нет.

— Бери, мне не жалко, — сказала я.

— Нет, я так не могу. Тем более, что сейчас, после разрыва он особенно уязвим…

— Тебе его номер скинуть?

— Да у меня есть, — сказала она. — Но я бы никогда. Ты ж понимаешь, Боб.

— Понимаю, — сказала я.

— Я, собственно, чего тебе позвонила-то, — сказала она. — Спасибо за то, что выручила с этим интервью, Боб.

— Пожалуйста, — сказала я. — Насколько там все фигово?

— Да нормально, — сказала она. — Стандартное бла-бла-бла от красивого, богатого и не слишком умного чувака, наша аудитория такое любит. Никаких шокирующих признаний и будоражащих подробностей, но для выпуска в будний день вполне сойдет.

— Хорошо.

— А теперь перейдем к шокирующим признаниям и будоражащим подробностям. Можешь рассказать мне о нем что-нибудь интересное?

— Могу. Но не хочу.

— Это не для печати, — сказала она. — В смысле, не для газеты. Ты ж знаешь, я сейчас пытаюсь раскрутить свой личный блог, подкасты там, все такое, и мне нужно заполучить что-нибудь скандальное.

— Я — пас, — сказала я.

— Ну, пожалуйста, — сказала она. — Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста.

— Ничего не было, — сказала я. — Поэтому я не могу поведать тебе никаких скандальных подробностей.

— Но он подкатывал, да? Не может быть, чтобы он к тебе не подкатывал. К тебе ведь все подкатывают.

— Подкатывал.

— И чего?

— И ничего.

— А ты можешь сделать, чтобы было «чего»? — невинным тоном поинтересовалась она.

— А мне это зачем?

— Ради меня.

— Стоп, — сказала я. — То есть, ты хочешь, чтобы у меня было «чего» с типом, который мне даже не нравится, только ради того, чтобы тебе было о чем написать в блог? Ты не считаешь, что дружба дружбой, но это уже немного перебор?

— Да, — согласилась она после недолгого молчания. — А он тебе прям совсем-совсем не нравится?

— Совсем-совсем.

— Жаль. А что там с его специфическими вкусами?

— Скажем так, у него в квартире наверняка есть темная комната со всякими странными штуками и приспособлениями. Только я тебе ничего не говорила.

— Напишу, что из анонимного источника, — сказала она. — Приспособления, значит… БДСМ? А он верхний или нижний?

— А ты сама как думаешь?

— Значит, он хотел тебя отшлепать? — уточнила она. — Звучит возбуждающе. Ну почему этот локдаун случился так не вовремя?

— Организуй себе еще одно интервью после карантина, — посоветовала я. — Скажи, что надо уточнить какие-то детали. Или что материал зашел на ура, и аудитория требует продолжения.

— Нет, это так не работает, — вздохнула она. — Да и тем более, после тебя там ловить вообще нечего.

— Ничего не было, — напомнила я.