Что происходит? Я прихожу в такое волнение, что сердце подскакивает в груди. Смотрю на злой профиль Макса, пока он тащит меня через парковку к БМВ Славика, ювелирно припаркованную на месте для инвалидов. Открывает заднюю дверь, говоря отрывисто:

- Едь домой, я попозже подтянусь.

- Что ты натворил?! - Разворачиваюсь к нему. - Ты её знаешь?

- Садись. - Кивает он на открытую пассажирскую дверь.

- Нет, я с тобой. - Мотаю головой, бегая глазами по его лицу.

Его челюсть напряжена, а губы превратились в тонкую линию.

- Садись, я говорю. - Подталкивает он меня.

Упираюсь ногами в мокрый снег, а руками отпихиваю от себя дверь машины, собираясь ее закрыть.

- А я говорю - не сяду!

- Сделай, блин, по-моему! - рычит он мне в лицо.

- Не сделаю! - рычу в ответ и встаю на носочки, чтобы быть выше и выглядеть убедительнее.

- Дела у меня. Порешаю и вернусь. - Снова толкает меня в машину.

- Ты что, её бить собрался? - хватаю за его пуховик.

Знаю я, как он любит решать свои дела...

- На хер она нужна, - со злостью цедит Макс.

Сглатываю, и жалобно прошу:

- Максим, поехали домой… пожалуйста…

Он смотрит в моё лицо, сжав челюсть. Хлопаю глазами, насмерть вцепившись в его рукав. Макс резко оборачивается через плечо, глядя на белобрысую суку. Она сука, потому что назвала его дебилом! Расхаживает по крыльцу, демонстративно тараторя по телефону и не спуская с нас глаз. Мне хочется показать ей средний палец, вместо этого обхватываю ладонями лицо Макса и разворачиваю его к себе.

- Просто поехали домой, - снова прошу его. - Я даже ничего спрашивать не буду.

- Серьёзно? Ты-то? - усмехается он, но его глаза не смеются.

Глажу его скулу, чувствуя, как по точёной челюсти ходят желваки. За рукав тащу его в машину. Он не двигается. Тащу сильнее, одними губами шепча «пожалуйста».

Он целую минуту сверлит меня зелеными лазерами своих глаз.

Запрокинув голову и глубоко вздохнув, толкает меня внутрь и забирается следом, захлопнув за собой дверь.

От счастья готова расплакаться.

Прижимаюсь к его боку и кладу голову на его плечо, параллельно просовывая свою ладонь в его и сплетая наши пальцы.

Вот так. Помедлив, Макс молча сжимает мою в ответ.

Выдыхаю.

- Че, может по пицце пройдёмся? - качая головой в такт музыке, спрашивает беспечный Славик, который не понял, что тут только что происходило.

- Нет! - орём в один голос, а я добавляю. - Мы домой...

Мой друг поворачивает голову, изумленно поднимая брови:

- Вы что, больше шести часов не можете не трахаться?

Снимаю со второй руки варежку, и запускаю в него, рыча:

- Заткнись!

Он ржёт.

Зло смотрю на Макса. Тот смотрит в окно, усиленно пытаясь не заржать.

Придурки.

Поднимаю глаза от монитора своего ноута и смотрю на Женю, которая лежит на противоположной стороне дивана в аналогичной мне позе. Она быстро прячется за своим монитором, изображая деловую. С умным видом стучит по клавишам, хотя мы оба знаем о том, что она смотрит Игру Престолов, а  пальцы  её ноги  благополучно мнут мои яйца и поигрывают ими.

Ситуация знакомая. Играть моими яйцами она каким-то образом научилась.

Шире развожу колени, пытаясь сосредоточится на алгоритмах, которые прислал Орлов.

- Пффффф… - выдыхаю, протирая рукой глаза.

Значок в правом нижнем углу показывает одиннадцать тридцать вечера.

Я в жизни так рано спать не ложился.

Башка сегодня не варит. Мысли все не о том.

Сука Марина.

Даже заочно, просто махнув своим блядским хвостом, умудряется мне все планы испоганить.

Отец  сегодня звонил трижды.

Родительский рекорд.

Ну, и на хер он звонит? Кажется, мы с ним все выяснили после того, как я снес задницу его крузаку своим геликом. Точнее, тачки обе не мои. У меня же своего ничего нет. Трусы, да носки. А ДТП в гараже - это так, на память от сына дебила, который припёрся домой с разбитой рожей.

Тру лицо ладонью, дожидаясь, пока загрузится последний цикл.

Куда идти, пока не знаю.

Есть брат двоюродный в Москве. Банкир «семейный». У него дом триста квадратов в Подмосковье. Можно у него первое время пожить, пока не решу, как дальше быть.

Славик подкинул вариант вложиться. Но, судя по тому, что сам он этого ещё не сделал, сомневается. Я тоже сомневаюсь. Просрать единственный капитал - самый печальный для меня сценарий, так что спешить я не буду. Но и сидеть в этой деревне я тоже не собираюсь.

Блять.

Он не даст мне здесь развернуться.

Будет на каждом шагу в говно макать, пока не сдамся. Хер ему. Я не сдамся. Мне терять нечего.

Снова поднимаю глаза и смотрю на Женю. У меня стоит. Ее стопа гладит мой член.

Ну, довольна, блин?

Она после душа. Распаренная и румяная, бери и ешь. Я тоже накормленный и помытый. Как в санатории живу.

И вот в чем дело, понимаете ли: во всем окружающем меня дерьме и планах уверенно маячит неожиданный вопрос... а что мне, собственно, делать с Женечкой?

Вопрос пока не остро стоящий, но что-то мне подсказывает - это не надолго...

Она стреляет в меня глазами, вся такая серьёзная. Губы строит и нос морщит.

Ну, твою мать.

Обожаю.

Как я вообще в неё встрял? Да хрен знает...

Как и обещала - ни одного вопроса. Вот и славно, но вижу, что не терпится. Но она у меня шибко принципиальная. Правильная, как аксиома.

Зануда. Ага. Ну, почти…

Её голова завернута в полотенце. Одета она в страшнейшую пижаму: растянутая розовая майка и синие клетчатые шорты до середины бедра. У нас тут потеплело, и из дырищ в старой оконной раме перестало тянуть, как из холодильника. Два дня назад мы с ней спали, как два голубца в одном капустном листе, такая тут была холодина.

Пронырливая стопа теперь гладит внутреннюю поверхность моего бедра.

Так, ладно.

Быстро сохраняюсь и закрываю ноутбук, кладя его на пол рядом с диваном.

Закидываю руку за голову, а вторую просовываю в свои спортивки и сжимаю ладонью член. Она жадно за ней следит. Закусив губу и поёрзав по дивану.

Она возбуждается, когда у меня стоит. Я могу ей в живот стояком потыкать, и она уже мокрая, как губка.