Рот — крупный, даже мощный мужчина тридцати одного года от роду, ростом шесть футов четыре дюйма, весом двести семьдесят фунтов. При нем почти постоянно вертится некто наподобие придворного — тощий парнишка, по кличке Грязный Дуг, которого принесло ветром из ниоткуда, вроде как Ронни Кемпа к Баррису. Грязный Дуг трудится уборщиком на сталелитейном заводе, однако он явно живет исключительно ради той работы, которой он занимается здесь, у Рота. Роту, похоже, это нравится, а потому он держит Грязного Дуга при себе в качестве постоянной принадлежности. Очевидно, по распоряжению Рота парнишка также отбросил свою фамилию (Кинни) и стал называть себя Грязный Дуг — но ни в коем случае не просто Дуг. Отношения Рота и Грязного Дуга (которые сродни отношениям Дон Кихота и Санчо Пансы, Холмса и Ватсона, Одинокого Рейнджера и Тонто, Раффлза и Банни) являются составной частью фольклора подростков, занимающихся форсажем и созданием самодельных автомобилей. Они даже обнаруживаются в «форсажных комиксах», которые сами по себе представляются мне весьма интересным явлением. В этом фольклоре Грязный Дуг всегда оказывается отверженным и бесприютным пацаном в отчужденной преисподней, а Рот — неизменно понимающим, хоть он вечно над всеми и посмеивается, гигантом-защитником, настоящим Робин Гудом — знаете, этаким плохим-хорошим гигантом, не принадлежащим к Истеблишменту.

Как-то раз в субботу, когда я был у Рота, Грязный Дуг подъехал туда на одном из двух своих «кадиллаков», и вскоре выяснилось, что он только что пережил еще один опыт прискорбного отторжения. Полиция выдворила его из Ньюпорта. У него есть два «кадиллака», сказал парень, потому как один всегда стоит в мастерской. Машины Грязного Дуга, как и у большинства самодельщиков, всегда находятся в процессе становления. Полоски «более первичной» краски на «кадиллаке», который он в то время вел, как раз и привели к его отторжению в Ньюпорте. Грязный Дуг ехал в Ньюпорт на уикенд.

— Всем копам только и требуется увидеть подобную краску, и ты тут же становишься для них «одним из тех форсажников», — пожаловался он нам. — Они практически следовали за мной по улице и через каждые двадцать пять футов вручали мне квитанцию. Вообще-то я намеревался провести там весь уикенд, но, раз так, мне пришлось вернуться.

На выставках самодельных машин подростки обычно спрашивают у Рота: «А где Грязный Дуг?» И если того по какой-то причине рядом не оказывается, Рот нанимает любого окрестного пацана, который знает всю историю, и замещает им Грязного Дуга — просто чтобы фанаты не расстраивались.

Таким образом, Рот защищает имидж Грязного Дуга, даже когда парня нет в округе, и я думаю, что это становится очень важным фрагментом мифологии. Вся штука состоит в том, что Рот не покупается на показушное представление «Национальной форсажной ассоциации», которая, по своим собственным причинам, совсем не обязательно связанным с соображениями какого-либо конкретного подростка, пытается ассимилировать форсажную традицию в конвенциональную Америку. Упомянутая ассоциация хочет, чтобы все подростки выглядели совсем как кандидаты в «Корпус мира» или вроде того.

Самую суть трений между Истеблишментом НФА и Ротом может наглядно проиллюстрировать их слегка различный подход к гонкам на скорость прямо на улицах. Истеблишмент пытается совсем устранить подобную практику, ограничить гонки на скорость сертифицированными гоночными участками и, более того, всячески давать обычным людям о себе знать. Истеблишмент подталкивает форсажные клубы оказывать помощь седеньким старушкам, чьи машины застряли в снегу, а затем вручать им карточки, где написано что-то вроде: «Вам только что помог член форсажного клуба „Голубая молния“, организации автомобильных энтузиастов, которая считает своим долгом поддерживать безопасность на наших автострадах».

Лозунг Рота таков: «Черт, да если парень хочет ехать, пусть едет».

Модели Рота в высшей степени барочные. Его автомобиль на воздушной подушке — «Ротар» — далеко не так хорош, как продукт баррисовского дизайна, однако его битниковский «Бандит» являет собой величайший objet в сфере создания самодельных автомобилей. Он выглядит очень раблезианской tour de force[1]— совсем как взятая из двадцать первого столетия версия форсированного спортивного «форда» 1932 года выпуска. А новая машина Рота, «Мистерион», над которой он работал как раз в то время, когда я там был, представляет собой еще одну tour de force, на сей раз выполненную в самой новейшей концепции создания самоделок, асимметричном дизайне. В основе асимметричного дизайна, как я понимаю, лежит тот факт, что водитель сидит по одну сторону машины, а не посередине, тем самым изначально задавая автомобилю асимметричный мотив. В «Мистерионе» Рота — «пузырчатом» кузове, снабженном двумя моторами «тандерберд» по четыреста шесть лошадиных сил каждый — толстая металлическая ручка идет налево от уровня переднего бампера, как будто от шести часов к трем, а на самом ее верху располагается эллиптической формы конструкция, заключающая в себе блок из трех фар. Справа вообще нет никаких фар: там только небольшой габаритный фонарь, смонтированный лишь затем, чтобы ориентировать встречных водителей. Эта большая ручка, между прочим, идет вверх по сферической геометрической дуге, а не в простой плоскости. А для равновесия там еще есть ручка, поднимающаяся до самой задней части «пузырчатого» верха с правой стороны, как будто от девяти часов к двенадцати, также по сферической дуге, если, конечно, вы способны все это себе вообразить. Так или иначе, этот автомобиль уводит обтекаемость, абстрактную кривую и барочную криволинейность еще на шаг дальше, и я ничуть не удивлюсь, если в ближайшие годы все это нешуточно вдохновит детройтских дизайнеров.

Рот — блестящий дизайнер, но, как я уже говорил, его поведение и позиция прилично разбавляют тот «халазон», посредством которого Истеблишмент пытается пропитать всю эту сферу. Во-первых, Рот, весьма радикальный представитель богемы, продолжает появляться на автомобильных выставках в футболках с короткими рукавами. Именно в такой футболке он, к примеру, был на национальной выставке в нью-йоркском «Колизее». Рот также настаивает на том, чтобы, находясь в пути, спать в машине или в автомобиле-универсале — даже несмотря на то что он теперь заколачивает уйму денег и запросто может путешествовать по первому разряду. Все пришло к своей кульминации в начале этого года, когда Рот приехал на выставку в Терра-Хоте, штат Индиана. Там ближе к ночи Рот просто-напросто выезжал на кукурузное поле, ложился на переднее сиденье, высовывал ноги из окна и преспокойно себе засыпал. Однажды утром какой-то парнишка, проходивший мимо, увидел его в таком виде и сделал фотографию, пока Рот спал, после чего продал ее модельной компании «Ревел», с которой у Рота существует контракт. К фотографии парнишка приложил записку следующего содержания: «Уважаемые господа! Вот фотография человека, которого вы сами называете Королем Самодельщиков». Если верить тому, что об этом случае рассказывает сам Рот, у парнишки, должно быть, имелся просто классный фотоаппарат, поскольку Король Самодельщиков с нескрываемой гордостью заявляет:

— Вокруг моих ног летал целый рой мух, и на фотографии все они прекрасно видны.