Отлично! Готова к разводу, готова к увольнению, а дальше что?

Ладно, оставим это на потом, а пока предстояло заняться приятными хлопотами. К счастью, и такие были в моей несчастной жизни.

Совсем скоро ожидалось радостное событие, примерно через месяц Карина должна была родить. Так приятно было об этом думать! И я старалась думать только о предстоящем событии. Впереди были выходные, и мы с Кариной планировали съездить в торговый центр, купить все для будущего малыша.

Но, как всегда, планы были нарушены непредвиденными обстоятельствами…

Глава 29

В субботу я не находила себе места. Игорь со вчерашнего дня так и не появился, на звонки не отвечал. Но переживала я не из-за него. В данный момент больше беспокоило другое. Меня мучила совесть за вчерашний разговор с Залевским и особенно за пластырь на лбу.

Как я могла так обидеть его, да еще быть такой несдержанной? Ведь я сама попросила разузнать все об Игоре. Надо извиниться, но я не могла снова пойти к нему домой и до понедельника терпеть не могла, а по телефону просить прощения посчитала некорректным.

Ходила из угла в угол и не находила себе места. Затем позвонила Карине, сказала, что заеду через полчаса и начала собираться. Но тут раздался звонок телефона, я вздрогнула, подошла и посмотрела на дисплей.

Думала, это Игорь или Карина, но это был Залевский.

Я обрадовалась, может, представится возможность попросить прощения?

— Добрый день, Дмитрий Иванович, — заискивающим голосом сказала я.

— Привет, мне нужна твоя помощь.

— Слушаю.

— Прости, что в выходной…

— Пустяки, — перебила я, — что нужно сделать?

— Я на переговорах в ресторане «Кристалл», на Синопской, знаешь?

— Знаю.

— Заедешь ко мне домой, возьмешь на столе документы, они в синей папке, и привезешь. Сможешь?

— А как я попаду в квартиру?

— У меня кодовый замок.

— А код какой?

Он на секунду замялся:

— День нашего знакомства. М-м-м, вернее, первой встречи. Шесть цифр.

— В Пулково?

— Да. Даю тебе два часа. — Он отключился.

Я быстро собралась, села в машину и глянула на часы — полпятого, то есть, в полседьмого я должна быть в ресторане. Успею.

Я позвонила Карине и предупредила, что поход по магазинам переносится на завтра. Потом еще раз набрала Игоря, безрезультатно. Ну что ж, приедет домой, а жены нет, тогда, может, сам позвонит?

Водила я еще не очень уверенно, поэтому осторожно вырулив на проспект, потихоньку поехала на Литейный.

Завернув во двор, не стала подъезжать близко к подъезду, опасаясь, что потом не смогу развернуться — двор был тесным. Вдруг я услышала чей-то крик, и тут же мне навстречу помчалась машина, я едва успела отскочить.

Посреди двора лежал какой-то мужчина. Я сразу поняла — его сбили! Машина умчалась, даже не притормозив, а я поспешила к подъезду.

Мужчина пытался встать, но не мог. Пригляделась — это был тот самый, уже знакомый мне бродяга. Я подбежала, чтобы помочь ему подняться. Он был в ужасном состоянии, лицо разбито, рука неестественно вывернута, и ему никак не удавалось встать.

Я склонилась над ним, пытаясь помочь:

— Вы как? Живы?

— Жив, конечно. Что мне сделается? — со стоном пробурчал тот.

— Где болит?

— Больше всего в душе, — снова проворчал он, все еще пытаясь подняться.

От него несло свежим перегаром.

— Вы алкоголик? — сердито спросила я, поднимая его.

Он не стал отпираться:

— Да, есть маленько.

Маленько! Я вижу его уже в который раз, и ни разу он не был трезвым.

— А как вас зовут?

— Слушай, брось уже эти свои выканья, — глянул он на меня серьезно.

— Ну хорошо, как тебя звать?

— Меня? — удивился он вопросу.

— Имя у тебя есть? — терпеливо повторила я.

— Да, а как же. Я… Я Степка. Степан Матвеевич Васнецов, — гордо представился он и начал заваливаться на дорогу.

Я еле успела его подхватить.

— Ну вот и отлично, Степан Матвеевич. Сейчас я отвезу вас… тебя в больницу.

В приемном покое не хотели принимать Степана без документов, пришлось заплатить за осмотр врача, а потом и за стационар. У Степана оказался перелом руки и пары ребер, а еще сотрясение мозга. Хотя я сомневалась, что в его патлатой голове осталась хоть одна извилина, иначе он не жил бы так.

— Может, в полицию сообщить? — спросила я у врача.

— Зачем? — усмехнулся тот. — Вы серьезно думаете, что полиция будет искать водителя, который сбил бомжа?

— Ну да, — согласилась я, — глупость спросила.

Степана определили в палату, но больные запротестовали и потребовали, чтобы его прежде помыли.

Пришлось заплатить еще нянечке, чтобы та помыла Степана и нашла какую-нибудь чистую одежду.

— Я навещу тебя завтра. Хорошо? — сказала я Степану на прощание.

— Да не беспокойся, — отмахнулся тот. — На мне все, как на собаке заживает. Через два дня буду, как огурец.

Я поняла, что неделю он тут не выдержит, захочет выпить.

— Я заплатила за неделю. Поэтому оставайся тут. Здесь хотя бы питание нормальное, и спать будешь, как человек.

— А я что, не человек? — обиделся он.

Я вздохнула.

— Ну все, пока.

Перед уходом я еще раз зашла к врачу:

— Скажите, а можно ему еще капельницы назначить, ну, чтобы из запоя вывести.

Он снова усмехнулся:

— Вы что Мать Тереза?

Я не обратила внимания на его сарказм и достала кошелек:

— Я не Мать Тереза, обычный человек. И он человек! Вот еще пять тысяч, пожалуйста, сделайте, что я прошу.

Я повернулась и уходя с угрозой добавила:

— Я завтра приеду его проведать.

Доктор хмыкнул и кивнул, поспешно убрав деньги в карман.

Я вышла из больницы с чувством исполненного долга. Нет, я не гордилась собой, просто мне всегда было жаль обездоленных и бездомных.

А вдруг Ваня вовсе не умер и где-нибудь вот так скитается, пропадает без крыши над головой и без денег? Может, и ему кто-то поможет? Я вздохнула, нет, скорее всего, Ивана уже нет в живых. Надо бы расспросить у Степана, вдруг он что-то слышал, он же общается с себе подобными. Решила не думать об этом. Но на душе было спокойно хотя бы за этого несчастного человека.

И вдруг я вспомнила о задании директора. Боже, я, наверное, опоздала! Посмотрела на часы — ровно шесть. Теперь точно не успею!

Глава 30

Я подошла к дверям Залевского и вдруг поняла, что не помню дату нашего знакомства. Ему звонить побоялась, стояла и вспоминала, когда это было?

— Ноль, восемь, ноль, шесть, восемнадцать.

Я даже подпрыгнула