– Не знаю, это просто случилось.

Она смотрела на меня, ожидая, что я разовью мысль.

– У тебя еще один вопрос, – напомнил я.

– А меня ты любишь?

Как я уже говорил, этой девушке легко удавалось заставать меня врасплох. Я не знал что сказать. Потому что ответ был отрицательным.

– Ну…

– Значит, нет, верно? – Она поникла, но старалась звучать бодро.

– Ладно, а ты меня любишь?

– Я могла бы. Если бы ты позволил, я бы полюбила.

– Оу. – Я чувствовал себя последним куском дерьма. – Ты мне правда нравишься, Агнес.

– Я знаю. Я чувствую, что ты не врешь мне. Ты честный парень, Конрад. Но ты не открываешься людям. Поэтому сблизиться с тобой практически невозможно. – Она попыталась убрать волосы в хвост, но передние прядки все равно выпали. – Думаю, ты все еще любишь ту девушку, хотя бы немного. Я права?

– Нет.

– Я тебе не верю, – сказала она, наклонив голову вбок. Она решила меня поддразнить. – Если у тебя не было девушки, то почему тебя так долго не было? Ты точно меня обманываешь.

Так и было.

Я не появлялся два года. Так было нужно. Я знал, что мне не следовало приезжать даже в летний дом, потому что я все время думал бы о несбыточном, находясь так близко к ней. Рядом с ней я не мог доверять себе. В тот день, когда они с Джером объявили о своих отношениях, я позвонил своему другу Денни и спросил, могу ли я перекантоваться у него пару дней. Он разрешил, но я так и не поехал к нему. Я не мог сбежать.

Я знал, что мне надо быть осторожным. Я должен был держать дистанцию.

Если бы она поняла, что все еще небезразлична мне, это был бы конец. Я просто не мог уйти еще раз. Мне и одного раза было достаточно.

Обещание, которое ты даешь матери на ее смертном одре, не подлежит обсуждению. Я никак не мог его нарушить. Я обещал маме, что позабочусь о брате. Я обещал присматривать за ним. И я держал свое слово. Я делал все, что было в моих силах. После отъезда я мог вызвать разочарование, показаться последним неудачником. Но лжецом я не был.

Хотя Белли я солгал. Это было только один раз в том дрянном мотеле. Но я сделал это, чтобы защитить ее. Это я повторял себе все время. Но если в моей жизни и был момент, который я хотел бы исправить, то это был именно он. Каждый раз, когда я мысленно возвращаюсь в тот день и вижу выражение ее лица – какой разбитой она была и как закусывала губы и утирала нос, чтобы не дать волю слезам, – я ненавижу себя. Боже, если бы я только мог, я бы вернулся обратно в тот момент и сказал, что люблю ее, я бы сделал что угодно, лишь бы больше никогда не видеть ее слез.

Конрад

В ту ночь в мотеле я не спал. Обдумывал все, что происходило между нами. Так больше не могло продолжаться. Я не мог больше метаться туда-сюда, не мог больше подпускать ее к себе, а потом снова отталкивать. Это было неправильно.

Когда Белли пошла в душ, мы с Джером тоже поднялись.

– Все в порядке, если она тебе нравится, – сказал я, заправляя кровать.

Джер уставился на меня с открытым ртом.

– Что ты несешь?

Я задыхался, пока повторял эти слова:

– Я не против… если ты хочешь быть с ней.

Он смотрел на меня как на сумасшедшего. Казалось, я действительно сходил с ума. Я услышал, как вода перестала шуметь, повернулся к брату и сказал:

– Просто позаботься о ней.

Белли вышла из душа, ее волосы были влажными. Она посмотрела на меня глазами, полными надежды. Я отрешенно посмотрел на нее в ответ, словно не узнавал ее. Ее взгляд потускнел, и я буквально увидел, как в ней начала увядать любовь ко мне. И это убивало меня.

Когда я думал об этом дне сейчас, я понимал, что это я запустил весь процесс. Это я свел их вместе. И теперь мне оставалось только смириться, потому что они были счастливы.

У меня прекрасно получалось находить себе занятия, чтобы как можно реже появляться дома, но в следующую пятницу я оказался там как раз тогда, когда Белли во мне нуждалась. Она сидела на полу гостиной со своей тупой папкой, обложившись какими-то вырезками. Она выглядела измотанной. У нее было такое выражение лица, словно она решала какую-нибудь сложную математическую задачку, которую никак не получалось решить.

– Джер застрял в пробке, – сказала она, убирая волосы с лица. – Я говорила ему выезжать пораньше. Мне сегодня очень нужна была его помощь.

– Что он должен был сделать?

– Мы собирались в «Майкл». Это магазин для рукоделия, знаешь его?

– Никогда раньше там не был. – Я замялся и добавил: – Но если ты хочешь, я съезжу с тобой.

– Правда? Мне сегодня надо купить кое-какие тяжелые вещи. Но ехать надо далеко, аж в Плимут.

– Ладно, без проблем, – сказал я, испытывая необъяснимое удовольствие от того, что мне придется таскать тяжести.

Мы поехали на ее машине, потому что она была больше. Белли сидела за рулем. Мне никогда не приходилось ездить с ней раньше. Эта ее сторона была для меня новой. Спокойная, уверенная. Она вела машину быстро, но при этом верно анализировала ситуацию. Мне это понравилось. Я осознал, что украдкой смотрю на нее, и мне пришлось заставить себя прекратить.

– Из тебя вышел неплохой водитель.

Она улыбнулась.

– Джереми учил меня водить.

Верно. Джереми учил ее.

– Что еще в тебе изменилось?

– Эй, я никогда не была плохим водителем!

Я фыркнул и повернулся к окну.

– Думаю, Стивен поспорил бы с тобой.

– Он никогда не простил бы меня, если бы с его драгоценной тачкой что-нибудь случилось. – Она включила первую передачу, когда мы встали на красный. – Что еще можешь сказать?

– Ты теперь носишь каблуки. На открытии сада ты была на шпильках.

Она на минуту задумалась, прежде чем сказать:

– Да, иногда ношу. Хотя это не всегда удобно. – Немного помолчав, она печально добавила: – Я теперь как настоящая леди.

Я потянулся, чтобы прикоснуться к ее руке, но в последний момент одернул себя.

– Ты все еще грызешь ногти.

Она ухватилась за руль и с легкой улыбкой сказала:

– Ты всегда все замечаешь.

– Итак, за чем мы сюда приехали? За подставками для цветов?

Белли рассмеялась.

– Да, за подставками. Только их обычно вазами называют. Кажется, наш выбор остановился на вазах «ураган».

– Что это за вазы такие? И откуда Джер вообще о них знает? – Я взял тележку.

– Наш выбор – это наш выбор с Тейлор, а не с Джереми. – Она забрала тележку и ушла вперед. Я пошел за ней к двенадцатому стеллажу.