– У нас еще второй сундук есть, – резонно заметил Кураев.

– А сам не хочешь? – спросил Кабанин. – Дознаться? – пламя порывами освещало его взбешенное и веселое лицо. – Тут, во втором сундуке, бревнышки тесаные, небось уложены рядком, а? Антон Дмитрич?

– Поговори у меня, – зло молвил Антон.

– А что я такого сказал? У тебя с Шереметевым дружба была. Али не так? – Кабанин протянул ему топор: – Хошь сам? Потрудись, дознаватель!

Но Кураев только взглядом выстрелил в его сторону:

– Не дразни меня, Матвей, работай.

– Слушаюсь, – усмехнулся тот. – Какой ты нынче недобрый, Антоша… – Кураев отступил, и Кабанин взялся сбивать топориком второй замок. – Вот выберусь, так я всей округе такую пытку устрою, что они у меня век помнить будут, кто таков Матвей Кабанин. Все деревни перемелю с Шереметевскими холопами, с женкам и детками их малыми! Есть! – выдохнул он, ухватился за кованую рукоятку и потянул вверх. – Ох, как я их пытать буду: одних огнем жечь, других топить, третьих… А-а!..

Кураев как раз поднес факел к чреву второго сундука, и вдруг темный колодец заиграл фантастическим светом, точно ясная ночь открылась им – и тысячи прекрасных звезд разом вспыхнули и ослепили их. Два кладоискателя как зачарованные смотрели на это чудо и молчали – долго молчали! Слова никто не мог произнести, точно с найденным сокровищем у них отняли речь.

– Братцы! – донесся сверху голосок Григория Сивцова. – Ну что там?!

– Да-а, – выдохнул Кабанин. – Оно! Антоша! Антон Дмитрич! Сокровище…

– Да, Матвей, оно самое. И не верил я уже, а вот оно…

И, не сговариваясь, они запустили руки в золотые монеты и драгоценные камни, в браслеты, диадемы, перстни…

И сидели так долго, жадно щупая и перебирая великое богатство, пытаясь напоить себя его волшебной силой.

– Выходит, не соврал боярин Шереметев, – наконец молвил Кураев.

– А как же первый сундук? – спросил Кабанин. – Как же такое могло случиться, Антоша? Кто-то проник в колодец и забрал?

– Не-а. Я знаю, как было, – кивнул Антон.

– Ну?!

– Шереметева самого одурачили. Кто-то из его ближних.

– Как же так?

Кураев пожал плечами:

– А так. Приготовил он сундук к погребению, закупорил его, а кто-то шибко умный, а может, и не один, отпер его, злато-серебро забрал, туда кирпичи сложил, а потом и запер. И опустили в колодец два сундука, и заложили после. Вот как все было.

– А ведь верно. Ой, умно! Ловко и умно, – кивнул Кабанин. – Надо встряхнуть домочадцев!

– Усадьба опустела, – покачал головой Кураев. – Все разбежались при нашем-то приближении. Кого сыщешь?

– Старика, здешнего мудреца, в оборот надо взять, Антоша, Антон Дмитрич. Он должен знать, кто тут и чем ведает!

– Для начала надо вытащить то, что есть, – Кураев кивнул на сокровища. – Тут и нам, и нашим детям и внукам на век вперед!

– Тоже верно, – кивнул Кабанин. Он поднял голову и крикнул вверх: – Сивцо-о-о-ов!

– Аюшки?!

– Мешки бросай, Григорий!

– Да неужто?!

– Бросай, змей!

– Бросаю, Матвей Дармидонтыч!

И скоро на дно колодца упали четыре плотных мешка.

– Поторопимся, – сказал Антон. – Надо все кровь из носу за ночь сделать!

И уже через четверть часа Григорий вытягивал на поверхность первый, крепко перевязанный мешок. Для надежности решили сокровище разделить на две половинки. И так, чтобы мешок в мешок. Чтоб не прощупал никто!

– А короны императора нет, – наполняя второй мешок, сказал Кабанин.

– Сам вижу, – кивнул Антон Кураев. – Стало быть, в другом сундуке была.

– Стало быть, – согласился Кабанин.

– Знали, какой потрошить, а?

– Знали, – согласился Матвей.

Скоро и второй мешок потянулся наверх.

– Я полез, а ты приберись тут, – сказал Кураев.

– Все исполню, начальник мой разлюбезный! – ответил Кабанин. – В счастливый день я тебя встретил, Антоша! На небе звезды не видел?

Антон Кураев не ответил. Молчком полез наверх. Он и сейчас отдал бы все эти богатства только за то, чтобы вернуть Шереметеву жизнь и очистить себя от скверны. Но понимал, что сама судьба требовала от него другого. И если ему давалось великое богатство, то он возьмет его.

– Сколько там, сколько? – спрашивал сияющий Григорий у Антона, хватая того за плечи, помогая выбраться наружу.

– Много, – пылая лицом, ответил Антон. – Всем хватит.

Матвей завалил сундуки бревнами и тоже поднялся.

– А тут, под звездами-то, лучше! – зацепив взглядом мешки, бросил он.

Втроем, они закидали камнями колодец. Управились за час.

– А теперь к старику, – сказал взмыленный Кабанин.

Они вошли в терем усадьбы и скоро подступили к спавшему Федору. Кабанин хлопнул его по плечу:

– Вставай, старче!

Тот всполошился, сбросил ноги со скамьи. Перед ним стояли все те же опричники, увешанные оружием.

– Слушай внимательно, – проговорил Антон Кураев. – У твоего покойного барина Шереметева кто был самым доверенным человечком? Самым-самым? Кто исполнял все его тайные указы? Говори, был такой?

Федор посмотрел на Кабанина, державшего лапу на эфесе кривой сабли, и даже поежился от его взгляда.

– Был управляющий, Захар Зуб. Зубов его фамилия.

– Где он сейчас?

– Так он…

– А этот Зуб с ним и в походы ходил? В Крым, например?

– Точно так, ходил, – кивнул старик.

– А у Захара Зуба были свои люди? Самые доверенные?

– Были: его сыновья. Сашка и Пашка. И младшенький Макарка.

– Где они сейчас? Захар, Сашка и Пашка?

– Так я ж хочу сказать: померли все.

– Как так, померли? – вопросил Кабанин.

– Когда барина нашего Никиту Васильевича в Москве-то казнили, то и сюда, в Тверь, наведались.

– Ну?

– Многих побили, и Зубовых тоже. Как они пощады просили! Так сказывали. Порубили их.

– И где они похоронены?

– Тут и похоронены, за имением.

– Сам видел, как их хоронили?

– Я и хоронил их, – очень просто ответил Федор.

– А откуда ты узнал, что в колодце трупы схоронены?

– Мне об этом Захар и сказал.

– Как все было – расскажи, – потребовал Антон.

– Тот колодец обмелел уже давно, лет двадцать назад, – боязливо и поспешно объяснял старик. – Вода в другие места ушла. Мы его забили. А потом Захар и говорит: вольные людишки, что мимо однажды шли, да с разбоями, туда своих мертвецов сбросили, которые чем-то плохим захворали. И надо колодец камнями забросать. Мы так и сделали.