Если Тоши будет думать, что она не хочет, чтобы он воспользовался Вратами, то он ими наверняка воспользуется. Как только он это сделает, у нее появится время оттаять и позвать на помощь.

Но Тоши игнорировал ее. В его планы, какой бы ни была их конечная цель, входило немедленное изъятие Теневых Врат.

С артефактом в руках, Тоши улыбнулся и поклонился Урамон. Серебристый металл начал светиться, когда черный символ, вплетенный в него, впитывал в себя свет, как песок впитывает воду.

Тоши держал Теневые Врата обеими руками, наблюдая, как свечение филиграни медленно покрывало все его тело. Черный символ, в свою очередь, втягивал свечение в себя, а вместе с ним и самого Тоши с вратами в руках.

Последнее, что увидела Урамон перед тем, как комната окунулась в кромешный мрак, была жестока улыбка очимуши, и его распахнутые в ожидании глаза.

Затем холод одолел ее, и Урамон погрузилась в сон, подобный смерти.

Глава 11

Тоши перешел от состояния покоя посреди стремительно охлаждающегося подвала Урамон, к стремительному метанию сквозь непроглядную, беззвучную пустоту, словно он был листом в бурных водах реки. Здесь не было ветра, треплющего его волосы, не было пейзажа, проносящегося мимо, но его всецело переполняло ощущение движения вперед. Он не видел, куда он направлялся, но он направлялся туда на полной скорости.

Это, должно быть, путешествие сквозь тень, думал он. Тоши был вполне уверен, что никто не использовал Врата уже много лет, даже сама Урамон. В историях о ней говорилось о том, что она обладала каким-то неизвестным способом уничтожения соперников, позволившим ей прибрать к рукам все дела внутри и за пределами Арабы, но это было довольно давно, во времена юности Тоши. Теперь, как служителю Ночи, вся эта сила принадлежала лишь ему.

Его неизмеримая инерция замедлилась до того уровня, когда Тоши чувствовал себя уже не летящим, но парящим. Бесформенная пустота вокруг него оставалась такой же, как прежде, но его движение сквозь нее определенно изменились. Дрейфуя во мраке, он вдруг осознал, что чувствовал нечто подобное прежде, когда орочи повергли его змеиным ядом, а его брат по клятве, Кобо был утоплен.

Он хотел бы научиться тому способу, что использовала Урамон, чтобы самому выбирать пункты назначения. Он не сомневался, что это было как-то связано с ее кольцом, но кольцо было изготовлено только для Урамон. Оно связывало ее с Теневыми Вратами, наделяя ее эксклюзивным правом использовать их и достигать своих целей посредством той магической силы, что питала артефакт.

Тоши почувствовал, как его дрейф окончательно прекратился. Он висел, подвешенный в пустоте, и первые серьезные опасения за все это предприятие начали вздыматься в его мозгу. Без кольца у него не было способа направлять свой проход. Он ожидал, что его первый прыжок вслепую занесет его в какое-нибудь знакомое место, место из его последних, четких воспоминаний, настолько очевидное, что ему не нужно будет управлять своим передвижением. Вместо этого, он, похоже, застрял посередине путешествия, не имея возможности, ни завершить его, ни прервать.

Тоши повернул голову в кромешной тьме, выискивая любой ориентир или звук, который помог бы ему сориентироваться. Другие заклинания, которые он использовал с благословением Мёдзин Объятий Ночи, были интуитивными, почти инстинктивными действиями. Обычно он оценивал ситуацию и обращался к огромному словарному запасу заклинаний канджи, собранному им за долгие годы. Это было искусство импровизации, которое до сих пор довольно удачно сочеталось со служением великой ками.

Вырвать у Урамон контроль над Теневыми Вратами должно было быть не сложнее поимки сущности йуки-онна – что, следовало признать, было гораздо сложнее и болезненнее, чем он когда-либо готов был допустить. Но он это сделал в особо тяжелых обстоятельствах, и отказывался признавать, что проход сквозь Теневые Врата был более сложным испытанием, чем поимка проклятия, блуждавшего в Сердце Холода.

Тоши размышлял, плывя, словно пузырь в масле. Возможно, он пал жертвой своих старых привычек, пытаясь все сделать самостоятельно, без молитвы своей ками покровительнице. Он снова представил себе ее образ, такой, какой она была изображена на тайном гобелене Урамон, тонкая черная ткань и белая, как кость, маска, окруженная бестелесными руками.

- Услышь меня, Мёдзин Объятий Ночи. – Голос Тоши беззвучно струился в пустоте, но он чувствовал вибрацию своих слов в устах и ушах. – Я одинок, беспомощен, потерян. Отведи своего слугу домой.

Прошло несколько мгновений. Затем Тоши вздрогнул, чувствуя, как канджи на его теле начали жечь его кожу. Знак хёдзан на запястье, канджи на груди, позволявший ему исчезать, и кровоподтечный символ на лбу, все пульсировали в унисон.

Взгляни вверх. Шепчущий голос был вкрадчивым, но в то же время бескрайним, направленным мимо его ушей, прямо в мозг. И, хотя он слышал его всего однажды, голос мёдзин невозможно было не узнать.

Тоши взглянул. Вид остался прежним, то есть, никакого вида не было, но Тоши почувствовал волны силы, собиравшиеся под ним. Словно насекомое в детских ладонях, Тоши был с ускорением поднят ввысь.

Белая точка появилась на горизонте, не более чем отдаленная звезда в облачную ночь. Она несколько долгих секунд оставалась на месте, прежде чем начать расширяться.

Скорость Тоши увеличивалась, вдавливая его кожу в череп. Белая точка становилась все шире, разбухая и заполняя все больше и больше темной пустоты, притягивая к себе Тоши. Яркость жгла глаза, и он зажмурился, но все равно видел свет сквозь веки. Его тело словно распадалось на куски. Он закричал, но дикая скорость не давала голосу вырваться из горла.

Тоши открыл глаза за мгновение, до того как вылетел в белоснежное пространство. Крошечная точка расширилась настолько, что теперь заполняла собой всю пустоту, и когда он пересек границу из тьмы в свет, изменение его окружения окатило все его тело, как шлепок гигантской руки.

Собственный крик Тоши нагнал его, когда гравитация грубо швырнула его на землю. Он захрипел и тяжело приземлился на живот.

Тоши на секунду задумался. Земля? Он пощупал руками вокруг себя, все еще ослепленный, и, вероятно, оглохший, убеждаясь, что под ним была твердая поверхность. Да, так и есть. Он лежал на твердом камне, или тщательно вымощенном полу. Этот новый мир для его глаз был лишь бесформенной белой массой, но, по крайней мере, он уже не висел в пустоте теней. Под ним была твердая почва, и он чувствовал легкий бриз на лице. Он был допущен в хонден мёдзин, ее святилище и место силы.

Поднимись, служитель Тени. Так ты объявил себя, им ты и