— О, Викки. — Он продолжал ее обнимать, целуя в лоб. — Как я могу тебя ненавидеть? Ты же все прекрасно знаешь.

Она подняла на него полные слез глаза.

— Почему я должна тебе верить? Что я знаю?

— Викки. — Он постарался найти более удобную позу. — Ты меня любишь? — Затаив дыхание, он ждал ответа.

— А что это меняет? Я все разрушила. Люди, ради которых я живу…

— Я люблю тебя, Викки, — тихо сказал Вайатт. — Я всегда любил тебя. И буду любить.

— Ты впервые говоришь мне об этом, — еле слышно прошептала она.

— Тогда я во всем виноват, — мягко ответил Вайатт. — Может быть, если бы я признался тебе в любви в ту нашу первую ночь на пляже, ничего бы не случилось, и мы с самого начала были бы одной семьей… Ты, я и Ричи…

Она покачала головой и попыталась высвободиться.

— Столько всего произошло…

Он еще крепче прижал ее к себе.

— Ты так и не ответила на мой вопрос. Ты меня любишь?

— Я всегда любила тебя, — пролепетала она.

— Тогда все устроится.

— А как же мой отец? — раздался голос Ричи. Они оба не заметили, как он вернулся. — Его ты когда-нибудь любила?

— Ричи… — оторопела Викки. — Я не знала, что ты здесь. Когда ты вернулся?

— Я и не уходил. Так как насчет моего отца? — не скрывая злости, повторил он.

Вайатт поднялся с места.

— По-моему, вам надо поговорить наедине. Если вы сами не хотите, чтобы я остался. — Он обернулся к Викки.

— Думаю, тебе лучше уйти.

— Я позвоню позже. — Он ободряюще улыбнулся ей, легонько пожал руку и вышел.

Уже по дороге домой он немного успокоился. Вопросы, один сложнее другого, вертелись в голове. У него есть сын, но примет ли он его как отца? Ричи сейчас зол, обижен и растерян. Было очевидно, что мальчик очень любил Роберта, который воспитал его. И нельзя лишать ребенка таких воспоминаний.

Теплое чувство охватило Вайатта. Не важно, что он только что сердился на Викки и обвинял ее в предательстве. Главное — она сказала, что любит его. Все остальное устроится. Сейчас основная проблема заключалась в Ричи. Сможет ли он принять все произошедшее? Принять и простить их?

Как только Вайатт вышел, Викки повернулась к сыну.

— Нам надо поговорить, Ричи. Нам надо поговорить, как взрослым людям. Ты готов? Можешь ли ты отодвинуть обиду и эмоции на второй план и спокойно выслушать меня и подумать?

— Ты говоришь совсем как он. — Ричи изо всех сил старался держать себя в руках, но обуревавшие его чувства все же прорывались наружу.

— Пойдем домой, разговор будет долгим, — тяжело вздохнула Викки.

Войдя в дом, они сразу же прошли в гостиную.

— Ты задал вопрос. Любила ли я Роберта? Давай поговорим об этом.

Они присели на диван. Ричи наполовину отвернулся от нее. Вики понимала, что эта отстраненность — всего лишь наивная детская попытка продемонстрировать независимость.

— Роберт был одним из достойнейших людей, которых я встречала в жизни. Мы встретились в то время, когда мне очень была нужна поддержка. Он полюбил меня без всяких условий. Такое редко бывает.

Следующая часть истории далась Викки с большим трудом, но она понимала, что должна пройти через это.

— Выходя замуж за Роберта, я не любила его. Я его уважала, хотела стать ему хорошей женой, но это была не любовь. Впоследствии я его полюбила. Его смерть… — она всхлипнула, — стала для меня ужасной потерей. Я до сих пор по нему скучаю.

— Но ты сказала, что всегда любила Вайатта. Как же одновременно ты могла любить па… — Ричи прервался на полуслове. — Я имею в виду твоего мужа.

— Любовь бывает разная. Мы любим друзей, родителей, детей. И есть единственная любовь к тому человеку, с которым ты готова прожить всю жизнь. Мне повезло: я встретила двоих таких людей. Первым был Вайатт. Вторым — Роберт. Теперь круг замкнулся, я снова встретила Вайатта.

— Но как можно одновременно любить Роберта и Вайатта? Это значит, что Роберта ты больше не любишь?

Викки поправила сыну челку. Он сидел смирно.

— Нет, не значит. Я всегда буду помнить и любить Роберта… и ты тоже, надеюсь.

Ричи ничего не ответил, но глубоко задумался, стараясь принять «взрослое» решение. Потом, все так же настороженно, он посмотрел на Викки:

— И как вы с Вайаттом поступите? Вы поженитесь? А что будет со мной? Я должен буду называть его папой? — язвительно закончил он.

— Я не могу ответить тебе, Ричи. Я пока не знаю ответа. Нам с Вайаттом еще многое нужно обсудить. И тебе с ним нужно поговорить. Я не могу сказать, что произойдет. Главное, что все, наконец прояснилось. Нет больше никаких секретов, нечего больше бояться. Мы можем спокойно прислушаться к своим чувствам, все обдумать и решить, как нам поступить дальше.

Она снова прикоснулась к его волосам.

— Я люблю тебя, Ричи. Твое счастье и благополучие для меня важнее всего на свете. — Она посмотрела на сына. — У тебя еще есть какие-нибудь вопросы?

— Нет, наверно.

— Ты еще о чем-нибудь хочешь поговорить?

— Нет. — Ричи помолчал и добавил: — Пока нет.

Викки ласково посмотрела на него.

— Тебе скоро пятнадцать. Как ты сам недавно заметил, пора отправляться в колледж. Ты уже достаточно взрослый, чтобы принимать самостоятельные решения. Сейчас тебе придется кое-что решить самому. Мне бы очень хотелось, чтобы мы втроем стали близки… как настоящая семья. Но этого не произойдет, если ты не примешь Вайатта, как члена нашей семьи.

— Ты, правда, его любишь?

— Очень. Я очень люблю Вайатта. — Викки снова провела рукой по волосам сына. — Ты в порядке?

— Да. Просто мне надо подумать. — Он поднялся с дивана и с отрешенным видом прошел к себе в спальню. Викки посмотрела ему вслед. Она сказала сыну все, что могла. Теперь дело было за ним.

Вайатт уверял ее, что все образуется. Хорошо бы, чтобы он оказался прав. Но без согласия Ричи у них ничего не выйдет. От пережитого волнения у нее снова заболела голова. Она приняла аспирин, но тревоги и заботы не оставили ее.

* * *

Ричи осторожно выскользнул из дома, на улице было еще темно. Он взял велосипед и поехал к дому Вайатта. В конюшне горел свет. Он не стал звонить, а вошел прямо туда. Фред Ольсон чистил лошадей.

— Здравствуйте, Фред, вы делаете это каждое утро?

— Конечно, Ричи. Не важно, будет кто-нибудь брать лошадь или нет, но она все равно должна быть ухоженной. Лошади как люди. Можно целый день просидеть дома, но все равно нужно ухаживать за собой.

Ричи взял скребницу и предложил свою помощь. Несколько минут они работали молча, потом мальчик спросил: