— По моему распоряжению, — обронил он. — Пусть соберут все данные о Волоцком, опросят тех, кто ездил с ним в увольнение, кто был до самого последнего момента рядом перед его исчезновением. А вы, господа, присаживайтесь рядом со своим комендантом. Кто из вас сопровождал кадетов в Торгуев?

— Я, — наставник по химии напряженно застыл, выпрямив плечи. — Двадцать два ученика по списку. Вернулись все, кроме Волоцкого.

— Господин Ларин, поясните мне порядок выхода в город. У вас под началом была разновозрастная команда, а вы не удосужились приставить к младшим кадетам кого-то из старших ребят. Почему?

Шмель побагровел. Не повезло ему отчитываться перед архатом, но свою позицию он высказал:

— Я считаю, что для старших кадетов нет худшей ситуации, когда их приставляют для надзора за мальчиками. У них свои интересы, желание встретиться с девушками, провести время с ними, а не с малолетними кадетами. Думаете, мою просьбу они восприняли бы с удовольствием?

— Здесь военизированная школа, и отдавать приказы — право наставника, господин Ларин, — скрипнул архат подлокотниками кресла, сжав их тонкими пальцами, унизанными кольцами. — Приказ — это ваша прерогатива. Вы пренебрегли инструкциями, отправив младших кадетов в одиночку бродить по городу.

— До сих пор никаких инцидентов не было, господин архат, — подал голос Мрак, чувствуя сгущающееся напряжение в кабинете. — Все кадеты понимают ответственность. Любое нарушение грозит мгновенным закрытием привилегии.

— Да, это так, — кивнул Никифор, обводя взглядом молчащих мужчин. Он чувствовал их неприязнь, но не рефлектировал по этому поводу. Эка печаль! Ему ли переживать? Достигнув небывалых высот в своей карьере, привычно не замечать скрежет зубов за спиной и ненависть неудачников. — Однако прецедент произошел. Кто наставник Волоцкого по группе? Кажется, господин Жуков.

— Угадали, господин архат, — откликнулся Жуков.

— Я не гадатель, а ответственное лицо, которому полагается знать все. Ответьте мне: были у кадета предпосылки к побегу? Может, к нему здесь относились плохо? Кормили впроголодь? Били? В чем-то же выразился необычный протест мальчика?

— Отношение к кадету Волоцкому в школе такое же, как и ко всем ученикам, — твердо заявил Жуков. — Вы прекрасно знаете наши методы обучения, и не старайтесь поймать нас на каких-то прегрешениях. Все в меру: еда, учеба, наказание. Волоцкий показывает себя хорошим и добросовестным учеником. Не ловит звезды, конечно, но и не слабак.

— А что подвигло его на побег?

— Понятия не имею, — пожал плечами Жуков. — Вы можете мне не верить, но мальчишке здесь нравилось. Я за годы работы в школе научился видеть глаза ребят. Колояр никуда особо не рвался. Получал свое право на увольнение, но всегда возвращался. Претензий к нему у меня нет.

— Хорошо, что так, — кивнул архат. — Господин Старцев, у вас должен быть архив аур учеников. Слепок аурной оболочки Волоцкого заведен?

— С самого первого дня, — подтвердил Мухомор. — Могу предоставить его. С собой не захватил. Инструкция запрещает выносить такую тонкую субстанцию за пределы хранилища.

— Позже я намерен ознакомиться с аурой беглеца, — непререкаемым тоном заявил Никифор. — Он не оставлял вам амулет? Мы не можем зафиксировать излучение именного артефакта.

— Я ничего не забирал у Волоцкого, — безмятежно ответил мужчина. — Нет никакой необходимости забирать амулет. Это защитный доспех человека.

— Почему же мы не чувствуем его? — пальцы архата снова сжали подлокотники. — Неужели спрятал? Получается, готовился заранее к побегу.

— Не потому ли, что у мальчика на руках «веригельн»? — хрипло каркнул Жарох, не выдержав спесивости Никифора. — Вы должны знать, господин архат, что блокираторы могут гасить излучение ауры самостоятельно. Колояр уже давно сообразил, какие выгоды могут принести ему браслеты. И он смог подстроить амулет под защиту «веригельн».

— Такого не может быть, — уверенно парировал архат. — Манипуляция под силу только артефактору.

— Намекаете на мое соучастие в побеге Волоцкого? — набычился артефактор. — Это обвинение, господин архат.

— Я никого не обвиняю, лишь констатирую очевидное.

— Мы сбились с конструктивной беседы, — влез в разгорающийся спор Мрак. — Пожалуйста, господин Солоницын, если у вас есть идеи — расскажите, и мы все вместе решим проблему.

— Хорошо, я допущу с минимальной погрешностью, что Волоцкий сумел каким-то образом «спрятать» амулет, — на лице архата мелькнула досада. — А браслеты на его руках, действительно, могут поглощать чужую энергию, маскируя своего носителя…. Тогда у нас остается надежда на обычную розыскную работу, ибо вещи Колояра не дадут необходимой зацепки на поиски. Но мы попробуем. А вы, господин Ремезов, почему вернулись в школу на преподавательскую деятельность?

Жарох, чью фамилию мало кто знал в кадетской среде, и даже среди молодых наставников, зашевелился на стуле, закряхтел.

— Надо признать, что мы были удивлены вашим назначением, — продолжил архат. — Господин Коробов имеет право самолично трудоустраивать нужных для школы людей, но ваша кандидатура вызвала массу вопросов.

— Пустое, Никифор, — по-простецки ответил Жарох и махнул рукой. — Не думаю, что мое появление вызвало такой большой ажиотаж в Попечительском Совете. Так, удивление, не больше. Попросили меня помочь…

— Волоцкому? — губы архата смешно дернулись.

— Именно ему, — спокойствию Жароха на лице можно было позавидовать. — Не знаю, кто окольцевал одаренного дворянина, тем самым закупорив энергетические точки выхода, фактически убил Дар. Это преступление, которое ждет своего наказания. А я умею превращать недостатки в достоинства. Хорошая практика.

Речь Жароха Никифор слушал с каменным лицом, только кресло начало ощущать жуткую силу архата, возжелавшего, видимо, окончательно сломать подлокотники.

— Многому научил? — овладел собой Солоницын.

— На выпуске посмотрим, — улыбнулся старик.

Выпускные экзамены начинались на травень, но бишь в мае, и длились полтора месяца. Все дело в том, что кадеты сначала находились на своем полигоне, соревнуясь в стрельбе, беге, рукопашному бою, защите от магических атак и прочих премудростях. Вторая половина экзамена была жесткой. Все выпускники погружались в транспортный коптер и высаживались в радиусе двухсот километров от школы с одним ножом и с фляжкой, где находилась вода. За определенное время нужно было достигнуть конечной точки — монастыря. Не уложился — экзамен не сдал. Конечно, никто не оставлял провалившегося кадета на следующий год. Покупатели находились и на него. Но в личном деле обязательно указывалось сие печальное обстоятельство. Так сказать, неприятная заметка.

— Итак, мы имеем картину, исходя из ваших слов, — архат откинулся на спинку кресал. — Волоцкий в открытую не планировал побег; был на хорошем счету у наставников школы; поехал в увольнение со своим амулетом, излучение которого мы не можем засечь. Мотив его поступка непонятен.