Одной из особенно трудоемких стадий процесса перегрузки угля являлся фактический перенос топлива с одного судна на другое. Корабли, связанные вместе, тяжело качались на волнах.

После того, как моряки вздергивали мешки с углем, им приходилось ждать момента, пока суда не закачаются в унисон. В это мгновение веревку отпускали и мешки кренговали на «Эмден», разбивая на его палубе все, что попадалось на пути. Людям приходилось убегать с пути несущейся черной массы.

Естественно, что постоянное трение, удары и сбрасывание вниз на палубу тяжелых мешков с углем не прошло для «Эмдена» без последствий. Пострадали одно из орудий на носу и одно на корме. Качание судов и удары друг о друга постоянно угрожали самому первому орудию на носу. Несколько раз на нем появлялись зарубки и выбоины. И затем мешки с углем часто врезались в палубные ограждения. Вскоре на правом борту в передней части не осталось ни одного непогнутого. Покрытая линолеумом часть палубы пострадала ужасно. За короткое время отдельные части были проношены до стальных пластин внизу. Сталь была скользкой и во время качки часто случалось, что люди падали на палубе. После каждой операции по перегрузке угля металл приходилось огрублять стамеской или долотом и прорезать небольшие канавки, чтобы ботинки могли захватывать палубу. Каждый раз, когда на захваченном судне обнаруживали парусину и смолу, палубы «Эмдена» получали новое защитное покрытие.

В дополнение к обычному грузу угля в бункере крейсера, под рукой находился и уголь на палубе. На баковой надстройке, на средней палубе и на ютовой надстройке лежали горы угля, которые мешали передвижению. Если кому-то хотелось пересечь эти места, то ему приходилось проталкиваться сквозь узкие проходы. Достаточно часто после сильной качки уголь рассыпался и принимал новую форму — плато, которое перегораживало всю палубу.

Те часы, когда «Эмден» и сопровождавшие его суда стояли друг рядом с другом, перегружая уголь, были опасно разрушительными. В течение этого периода корабль не был готов к бою. Враг маячил везде вокруг и мог в любой момент материализоваться на горизонте. Экипаж знал это и делал все возможное, чтобы ускорить процесс перегрузки. И предпринимались все меры, чтобы облегчить труд. На носу желающих ожидали ледяные бутылки с лимонадом, и кружка за кружкой этого напитка наливались и раздавались. Судовой оркестр непрерывно играл подбадривающие мелодии. Доска, видимая всем, висела на середине судна, чтобы записывать на ней количество тонн, загруженных каждые пятнадцать минут. Записи делались мелом крупными цифрами. Ни одно подразделение не хотело отстать от других. Пылко, ревностно и с удвоенным усилием каждое подразделение работало, чтобы победить остальных. Конкуренция была яростной.

Один раз, после изматывающей десятичасовой смены, обычно строгий лейтенант фон Мюке предложил командиру корабля отпустить замеченное грузовое судно. Мюллер согласился. Когда новость распространилась на следующий день, моряки ворчали:

— Мы все равно смогли бы его взять.

Экипаж точно знал, что представляет собой их шкипер. Они гордились им и кораблем, которым он так успешно командовал. Все веселье и пение прекращались сразу же, если морякам говорили, что командир устал. Во время маневров или загрузки угля, одобрительные слова от него были всем, что требовалось, чтобы преодолеть уныние и расхолаживание и побудить моряков приложить сверхчеловеческие усилия. Несмотря на тяжелую работу и ограниченные жилые условия, мир царил на борту крейсера. Командир проводил большую часть времени на мостике. Там ему поставили удобное кресло, чтобы он мог спать, но оставаться настороже, когда того требовала ситуация. Он проводил большую часть дня, изучая карты, морские справочники и новости. Только благодаря многим часам болезненных размышлений он составлял планы, которые приводили к успешным смелым авантюрам «Эмдена».

Во время операции по перегрузке угля «Понтопорос» получил новые приказы. Хотя его груз был не слишком хорош, а он сам — слишком медленным для операций вместе с «Эмденом», корабль все равно пока не могли отпустить. Он требовался крейсеру, как плавучая база на случай непредвиденных обстоятельств, если запасы на «Маркоманнии» закончатся и они не найдут ничего лучшего. Поэтому греческий корабль отправили на место встречи, чтобы ждал там, пока «Эмден» не сможет туда прийти с или без «Mapкоманнии». Командир группы управления захваченным судном, старпом с «Маркоманнии», интендант второго класса Мейер, поведет корабль вместе с четырнадцатью моряками. Греческому капитану пообещали, что его корабль отпустят после того, как уголь перегрузят еще раз. Более того, он получит хорошую компенсацию за свое беспокойство. Сделка его полностью удовлетворяла.

«Эмден» снова взял курс на пролив Северный Препарис. Два парохода заняли свои обычные положения в группе, «Маркоманния» по правому борту, «Понторопос» по левому. Греческое судно медленно отставало, пока не исчезло из виду в ночи. Потом оно взяло курс на юг по направлению к установленному месту встречи. Это было мерой предосторожности. Экипаж захваченного «Клан Матесона», все еще остававшийся на борту «Маркоманнии», не должен был догадаться, куда направляется «Понтопорос».

Около 14:00 «Эмден» добрался до входа в пролив Северный Препарис, перекрестка морских путей между Калькуттой и Сингапуром, Мадрасом и Рангуном. Там они крейсировали до наступления темноты. Не было видно ни следа дыма. Ночью они пошли в направлении Рангуна. Там, недалеко от главного порта Бирмы, моряки надеялись поймать несколько судов. Надежды будут разбиты.

Их бинокли осматривали море в поисках жертв. «Эмден» стоял недалеко от Рангуна, поэтому ни один корабль не мог пройти мимо него незамеченным. Но движение было слабым. В такой важной гавани это могло объясняться только распространяющейся славой немецкого крейсера. Наконец в 16:00 в шести градусах по правому борту на горизонте появилось облако дыма. Это оказалось грузовое судно, прибывающее из Малаккского пролива. Корабль шел сходящимся курсом с «Эмденом», поэтому на время крейсеру не требовалось превышать экономящую уголь скорость в пять узлов. Только три часа спустя, незадолго до темноты, судно подошло достаточно близко к «Эмдену», чтобы продемонстрировать желтую трубу и белую ютовую надстройку. Лейтенант Лаутербах пришел к выводу, что это голландское судно, так как они находились не очень далеко от голландской Вест-Индии. Но когда «Эмден» резко остановил грузовое судно, то обнаружил, что оно норвежское. Немецкий корабль подошел на расстояние, с которого можно было перекрикиваться, и вскоре лейтенант Лаутербах уже поднимался по сходням нового судна.

Капитан «Довра», бывший офицер норвежского Военно-морского флота, оказался дружески настроен. Он бегло говорил на немецком и предложил доставить экипаж «Клан Матесона» в Рангун без оплаты. После уговоров он принял сто долларов за услугу. По мере того, как проходила перевозка людей, недавно покинувший Пенанг капитан рассказал Лаутербаху много интересных новостей. В Малаккском проливе он встретил вспомогательные крейсеры. По его словам оба французских броненосца, «Монкальм» и «Дуплекс», хорошо известные морякам «Эмдена», стояли на якоре в Пенанге. Новость об их присутствии там заставила Мюллера задуматься о неожиданной атаке на гавань. Лаутербах сказал норвежскому капитану, что они хотят исчезнуть с этой части бирманского побережья, и капитан любезно пообещал задержаться с заходом в Рангун до рассвета, давая «Эмдену» значительное временное преимущество перед экипажем «Клан Матесона». Экипаж того корабля расскажет все, что ему известно, как только окажется в порту.