Я нащупала гладкую поверхность биты, и тут что-то в стороне привлекло мое внимание. Я подняла взгляд и увидела, как по стволу соседнего дерева бежит белка. Зверек замер на середине пути. Взмахнул хвостом, дернул носом, посмотрел на меня своими глазками-бусинками, а потом побежал дальше по своим делам.

Я понимала: еще не поздно все изменить. Закопать яму, обмануть Руслана какой-нибудь шуткой, выкрутиться. И поехать с ним догонять закат. Еще не поздно… Сейчас я находилась в переломной точке. Секунда ― и я уже не смогу ничего изменить.

Я раскопала биту, взяла ее и, поднявшись, направилась к Руслану.

Каждый мой мускул превратился в камень. От меня остался лишь сгусток напряжения.

Руслан смотрел на биту в моих руках, и одну скрывающую его лицо маску будто сменяла другая. Он перестал улыбаться, глаза погасли, там больше не было нежности и доброты. Он недоуменно нахмурился. Пока что он ничего не понимал, но встревожился.

– Откуда она у тебя? Зачем она?.. ― это прозвучало хрипло, сдавленно.

Он не узнал эту биту, не провел аналогию. Но было видно, что она ему не нравилась. Он не хотел видеть этот предмет в моих руках. Часть другого мира. Мира насилия и крови. А ведь я пришла к нему из мира сахарной ваты. И та бита никак не могла оказаться у меня.

– Это и есть мой секрет, ― сказала я. Отступать больше некуда. Я пересекла границу. ― Это… очень важно. После этого ты изменишь ко мне отношение, а может быть, и убьешь.

Он напрягся сильнее.

– Не молчи. О чем ты, черт возьми? ― Он торопил меня, раздраженно, нервно, почти зло. Начал ли он подозревать что-то? Может быть. ― Я никогда не изменю к тебе отношение. Даша, что с тобой? Откуда у тебя бита? И что это за бита? Скажи мне, не молчи!

Но я молчала. Тогда он схватил меня за плечи и встряхнул, а я выронила биту из рук. Не могла говорить. Слезы мешали даже дышать. Отойдя от Руслана, я направилась к тоннелю; облокотившись о бетонную стену, посмотрела вглубь. Я знала, что сейчас Руслан глядит на биту, валяющуюся под ногами. И видит знакомые мотки проволоки, изоленту и бурые пятна. Неизвестность раздирала его грудь острыми когтями, мучила его. Он не мог не узнать ее, просто не мог. На него тоже обрушились воспоминания о дне, когда убили его брата, но он пытался прогнать их.

– Я клянусь. Всеми богами клянусь здесь и сейчас, что запомню лицо этого ублюдка, найду его и убью, даже если на его поиски уйдет вся жизнь! ― с яростью выкрикнула я.

Быстрые шаги ― Руслан подошел, развернул меня к себе, крепко сжал мои плечи.

– Что?.. ― Глаза были как у безумца, дыхание тяжелое. Ноздри трепетали.

– Я нырнула туда, ― ровно сказала я, показав на ручей в тоннеле. ― Поэтому я слышала каждое твое слово. Там же оставила биту. Потом вернулась и перепрятала ее, закопала под елкой.

Он смотрел с ужасом. А потом нервно, недоверчиво засмеялся.

– Нет, чушь. Скажи, ведь ты меня разыгрываешь?

Я смогла только покачать головой. На слова сил уже не было.

– Нет, это не могла быть ты, не могла. Это какая-то глупая шутка. Это же просто бред, в такое невозможно поверить. Скажи, Даш, ты же просто пошутила?

– Нет. И все это время ты искал меня. Я убила твоего брата.

Он снова меня встряхнул.

– Нет, это шутка… Это же мой брат, мой умерший брат! Только ублюдки шутят со смертью, но я прощу тебя, просто скажи, что пошутила. Признайся! Ты глупая, тебе еще мало лет, и ты не понимаешь, как это жестоко. Скажи, что пошутила, ну же! Извинись…

Он все тряс меня за плечи. С каждой секундой, с каждым словом хватка становилась все жестче, он мотал меня из стороны в сторону. Я была резиновой игрушкой в челюстях добермана, еще секунда ― и он порвет меня на части.

– Скажи, что это шутка… ― Руслан все повторял как заведенный: ― Скажи это!

И вот я снова на границе. Неужели все можно вернуть? Неужели, если сейчас я скажу то, что Руслан требует, он поверит? Нет. Ему просто хочется верить… Но он не сможет. Он уже понял, просто его разум всеми силами пытается оттолкнуть правду.

– Подумай, почему твой пес так на меня реагирует? ― Я смело посмотрела ему в глаза. ― Ты дал ему команду найти человека, и он нашел. И он не понимает, почему его хозяин так туп.

Руслан выпустил меня, тяжело выдохнул. Сжал трясущимися руками голову, отошел на несколько шагов, потом вернулся. Я сама схватила его за плечи, развернула, заставила наклониться и встретиться со мной взглядом. Тогда я крикнула:

– Посмотри внимательно. Кого ты видишь? Скажи! Ты помнишь это лицо! Ну, скажи мне! Кого? Это я сделала! Я! Это не шутка, Руслан. ― Я вынесла самой себе приговор. ― Я вовсе не девочка, слепленная из сахарной ваты. Я убийца. Я убила твоего брата.

Он все смотрел, смотрел… и наконец во взгляде промелькнуло узнавание. Он вспомнил. Вспомнил мое лицо. В следующий миг он яростно припечатал меня к стене.

Он стоял слишком близко, слишком. Тот, с кем я была счастлива, с кем мы играли в семью, готовили обед и ужин, спали в одной кровати. Вместе смотрели фильмы и кидались друг в друга мармеладками. Кажется, это было так давно… и не со мной. И не с ним. Это происходило с двумя другими людьми, которые только немного походили на нас.

Он сдавил мое горло и стал душить. Я захрипела. Разжав железные тиски, Руслан замахнулся. Я зажмурилась. Над ухом просвистел ветер, и справа от меня вылетел кусок стены. Я открыла глаза. Руслан бил кулаком стену, снова и снова, сбивал костяшки в кровь, вниз сыпалось крошево бетона. Бил, пока рука не превратилась в кровавое месиво. А потом он закричал ― так страшно, будто с криком выходила вся его жизнь.

Он выпустил меня, прислонился к стене и сполз по ней на землю. Казалось, он молился: сидел, ничего не говоря, не издавая ни звука. Потом он оттянул воротник футболки и рвано, сбивчиво, тяжело задышал, как от недостатка воздуха. Раздался треск ткани.

– Что ж так накрыло-то, ― сказал он срывающимся голосом, продолжая мять, скручивать и оттягивать воротник. На белой футболке остались кровавые пятна.

Я смотрела на ручей.

– Я не хотела, я всего лишь защищала своего друга, ― тихо сказала я. ― Мы были там, на крыше. Просто смотрели, а потом собирались уходить… и Ржавый напал на Тошку. Я не могла не вмешаться. Он выронил биту, я схватила ее… И… И… ― Я задохнулась от слез, не сразу смогла продолжить. ― Все вышло случайно. Я не хотела.

– Заткнись, просто заткнись! Еще слово, и я…

Ему явно стоило огромных трудов не договорить фразу до конца. Он глубоко вдохнул, выдохнул. Поднялся с земли и направился к своему мотоциклу. Перед тем как сесть на него, бросил через плечо ― холодно, отстраненно:

– Я сделаю так, что боны уйдут. Я что-нибудь навру им про тебя. ― Он будто обращался к пустоте. ― А ты… ― Голос задрожал. ― Сейчас я сдерживаюсь, но не знаю, сколько еще смогу. Так что скройся с горизонта и не попадайся на глаза. Желательно, до конца жизни. Я не знаю, что я сделаю, если вдруг снова тебя увижу.