— Приятного аппетита, — говорит Андрей, взяв приборы в руки.

— Угу.

Ужинаем молча, пока у него не звонит телефон. Посмотрев на экран, он резко встаёт и бросает:

— Сейчас.

И уходит. Не стал при мне разговаривать. Наверное, Лиза звонит или ещё кто-нибудь из тех, с кем он встречался.

Мне должно быть всё равно. Противно от самой себя в эту минуту, но так не получается. Острые когти ревности скребутся где-то под грудью.

— Глеб звонил, — сообщает вернувшись. — Дела у него семейные. Не хотел при тебе эту грязь обсуждать. Прости.

— Ясно, — улыбаюсь в тарелку. Это не Лиза. — Как Марго, дети?

Он вздыхает, словно принимая решение говорить мне или нет.

— Они с Маргаритой разводятся. Девчонок настраивает против него. Во встречах отказывает. Будет суд.

— Боже, какой ужас, Андрей, — говорю, открыв рот. Я просто в шоке.

— Как-то так… — говорит тихо.

Глеб с Марго женаты больше пятнадцати лет. У них две дочки маленькие. Близняшки.

— А сколько им сейчас?

— Ну… — прикидывает в голове. — Десять, получается.

— Но так ведь нельзя. Он же отец.

Во время нашего брака мы нечасто виделись с семьёй Глеба. Пару раз они приглашали нас в гости. Но если честно, общего языка с его женой я так и не нашла. Мне она казалась вечно недовольной и грубой.

Глеб же при всей своей внешней суровости, очень хороший и цельный человек. Трудоголик, такой же, как Андрей. Часто грубоват. Бывший мент, который с нуля построил целую империю. Ради семьи.

— Да, так бывает, когда люди заводят детей, не решив все проблемы в паре, — смотрит мне в глаза. — Ты наелась?

— Да, спасибо, — отодвигаю тарелку. Ужин пошёл мне на пользу.

— Пойдём к морю? — кивает в сторону пляжа.

Спать уже не хочется.

— Хорошо, веди, — отвечаю, вставая из-за стола.

Глава 29. Настя

Прогуливаемся по шумной набережной. Прохожие с интересом разглядывают нашу пару. Наверное, мы смотримся странно? Шикарный представительный мужчина в классических брюках и дорогой рубашке и рядом девочка-подросток с «гулькой» на голове и в кроссовках. Но сейчас мне нет до этого дела. Обняв себе за плечи, просто бреду в своих мыслях.

Андрей тоже молчит. Взгляды его никогда не смущают.

Все-таки мне никогда не понять человеческую натуру. Люди приезжают за тысячи километров к морю и все вечера проводят здесь, за пятьсот метров от него же. В ресторанах и парках развлечений. Хотя… в чем-то я похожа на них. Так мучительно долго идти к возобновлению отношений с бывшим мужем, чтобы потом все испортить из-за проклятой ревности и вновь связаться с Измайловым.

Кстати, он звонил сегодня с утра. Кинула его контакт в черный список. Надеюсь, отныне мы будем встречаться только на встречах с однокурсниками. Хотя посещать их больше нет желания из-за него же. Морщусь, вспоминания его гадкое поведение в санатории.

На пляже ни одной живой души. Само море практически не видно, только слышно, как волны приливают к берегу и обратно утягиваются течением. Прилив-отлив. Прилив-отлив.

Всё как в жизни. Что бы не случалось, это обязательно закончится!

И хорошее, и плохое. Безграничное счастье и любовь обязательно сменят ссоры и недопонимания. Но если верить в хорошее и помнить те минуты безумной радости, то уже скоро опять наступит прилив. И гармония.

Андрей подтягивает белый пластиковый лежак ближе к кромке воды и садится на него, широко расставив ноги. Пристраиваюсь рядом, подтянув ноги под себя. Бесконечное количество минут молчим, просто слушая шум прибоя. Спокойно. Тихо.

— Прости меня ещё раз за сегодня, — вдруг говорит он.

— Ты меня пугаешь, Андрей, — отвечаю со смешком.

— Я серьёзно, — останавливает. — Я не хотел тебя обидеть. Прости.

— Хорошо, — пожимаю плечами.

— Я никогда не хотел тебя обижать. Ни сегодня, ни тогда…

— Угу… понятно, — смотрю вдаль.

Черта с два он не хотел…

— Я серьёзно, Насть, — рассматривает меня в темноте.

Может, я и полагала ещё час назад, что мне теперь это безразлично. Но сейчас, в тишине южной ночи. Когда мы втроём здесь — я, он и море. Мне захотелось расставить точки над «i». Поэтому высказываю свои мысли:

— Ты знаешь… Я много думала в последние дни обо всём. И о нас, — замолкаю. На то, чтобы быть откровенной нужны силы и… любовь. Любовь к человеку. — Когда все произошло, в гостинице. И ты сказал про доверие и понимание. Про то, что не доверяешь…

— Прости и за это тоже, — быстро вставляет.

— Нет, я не хочу, чтобы ты извинялся, — усмехаюсь. — Я хочу… хочу объяснить тебе.

Поднимает руки как бы говоря «давай».

Прилив-отлив.

— Я подумала… Мы оба взрослые люди. Успешные. Ну ты успешный, а я пока не очень, — говорю со смешком. Он не перебивает. Слушает. Слышит. — В чем-то состоявшиеся. Со своими проблемами, ожиданиями, загонами. Ты… очень остро реагируешь всегда на мои поступки. Эмоциональные взрывы. На ту смс с адресом Измайлову и на то, что я уехала с ним позавчера. Я от шока уехала, ничего не понимала в тот момент. Кстати, и адрес ему писала, потому что приревновала тебя на фуршете к Инге. Взорвалась. Сделала необдуманно.

Замолкаю, подбирая слова. Громов поворачивает голову и удивлённо разглядывает мой профиль. Продолжаю:

— И вчера… я поняла. Ты тоже близкий для меня человек, Андрей. Не чужой. И ты ведь совсем не дурак…

— Приятно, что ты заметила, — тихо произносит.

Смеюсь.

— Ну и вот… И если для тебя это всё так важно, то мне, наверное, стоит понять тебя. Понять почему? Разобраться в этом. Научиться верить.

Прилив-отлив.

— Когда я увидела, как вы с Ингой разговариваете там, в ресторане. У меня словно планка упала. И… я ответила Давиду. Ты говоришь, что никогда не хотел обидеть меня? Так вот… А я хотела! Всегда хотела! Чтобы, тебе было также больно. Как и мне. Наверное, когда любишь всё хочется разделить наполовину — и счастье, и боль?..

Поворачиваюсь также к нему. Пялимся друг на друга. Темнота и тишина помогают нам снять маски. Многочисленные толстые слои из того «как надо» и «как должно быть». Всё лишнее, напускное.

Он откашливается.

— Ну… мы попробуем? — предлагает. — Я тоже хочу постараться понять. У меня не всегда хватает времени и грёбаных мозгов, чтобы это сделать. Но… есть дикое желание. Это то, чего я хочу. МЫ попробуем!

Протягивает мне свою ладонь. Широкая тёплая ладонь, хочется сразу вложить в неё свою узкую ладошку. Но…

— А… «МЫ» есть? — спрашиваю его колко. Возвращаю всю обиду и досаду, которые сидят во мне после