– Ты не планировала ехать домой на машине?

– Машина может постоять у вас до завтра?

Эта последняя фраза оказалась совсем не в тему. Карина остановилась в дверях.

– На улице парковка запрещена, – сказала она. – Из-за снегоуборочной машины. Тогда тебе придется загнать машину в гараж, а я свою поставлю на дорожке у дома. Не могу же я перегородить проезд снегоуборочной машине! Сразу попаду в газеты.

На мгновение у Сусанны закружилась голова – до нее дошло, почему она решила покинуть Стентрэск. Яснее и быть не может. Причина, по которой она выбрала анонимность и неприкаянность, попытки заново собрать себя, самой выбирать, какой ей быть.

– Пожалуй, я все же пойду домой, – проговорила она.

Карина пожала плечами и вышла в кухню.

Сусанна остановила запись, сложила в рюкзак компьютер, микрофон и наушники. Внизу в подвале Хокан включил подборку рождественских песен.

Зажмурившись, она помассировала точку между бровями. Нужно взять себя в руки, так не годится. Постаралась сосредоточиться на записанном интервью. Его можно будет использовать в подкасте – по крайней мере, частями. Несколько удачных цитат, которые можно вырезать. Карина говорит с характерным диалектом, это хорошо, и еще ее слова о влюбленности. Мысль о том, что тот, в кого София была влюблена в молодости, теперь расследует убийство Софии, – в этом что-то есть.

Она допила вино, оставшееся в бокале.

Хотя София никогда не интересовала Викинга, в этом Сусанна была совершенно уверена. Он любил красивых девушек, чтобы глаз не оторвать. Гитте, с которой он одно время встречался, была звездой Стентрэска, the It Girl[33], как сказали бы сегодня. С длинными черными волосами, она была и вправду красавицей, сказочно богатая – ну ладно, по меркам Стентрэска – и к тому же училась на неделе в Питео. Возвращаясь домой на выходные, она привозила с собой дуновение Большого Мира, но для Викинга она оказалась слишком настырной, слишком привязчивой. Агнета подошла бы ему куда лучше, если бы не это ее заикание. Хотя с годами она с этим практически справилась. Во всяком случае, когда они в последние годы общались в каком-нибудь групповом чате, это не так мешало, как раньше.

– Ты вроде хотела еще выпить, или как?

Карина держала перед собой два бокала, один для нее, второй для себя.

– Думаешь, я смогу сесть за руль после двух бокалов? – спросила Сусанна.

И тут Карина улыбнулась.

– Сегодня ночью в Стентрэске проверки на дорогах не будет, – заявила она тоном, не допускающим возражений, и Сусанна поняла: она точно знает. Наверняка у них на работе висит на видном месте схема кто когда дежурит.

Карина снова села на диван, выключила телевизор. В комнате стало темно. It’s the most wonderful time of the year[34] – распевал из подвала компьютер Хокана.

– Как ты справляешься без Кристера? – спросила Карина из темноты, и тут Сусанна сорвалась. Она закрыла лицо руками, зажав рот кулаком, чтобы сдержать крик.

* * *

Они опустошили бутылку шираза, а потом еще одну такую же. Карина выслушивала ее, сидела, обняв ее. Карина поверила ей. Должно быть, София солгала и напридумывала – само собой, Сусанна никогда никого не била. Она плакала, говорила о Кристере, о потере мужа, но на самом деле сама не понимала, где кончается одно горе и начинается другое. Утрата, пустота, оставшаяся от двух потерянных возлюбленных. Карина никогда не узнает. Сусанна и сама не понимала, что испытывает – облегчение или отчаяние. Карина слышала, но отвергла. Это показалось ей таким безумием, что она отказалась верить.

Помилование – и бездна.

В конце концов Хокан загнал ее машину в их гараж и поставил Каринину на дорожке у дома, чтобы снегоуборочная машина могла пройти поутру. Он предложил подвезти Сусанну домой, но та пожелала пройтись. Мороз терпимый, и она тепло одета.

Все равно она еще долго не сможет заснуть.

На прощание Карина обняла ее – горячо и крепко.

Стояла черная полярная ночь. Снегопад прекратился, но пелена облаков оставалась плотной и непроницаемой. Ни одной звездочки, а луна превратилась в тонкий серп. Со стороны поселка угадывался слабый отсвет, словно мутное пятно на фоне общей черноты. Небо над ракетной базой было такое же черное, как и земля под ним, этой ночью там не наблюдалось никакой активности. Но у 374-й трассы она заметила синеватый свет – как раз там, где над Питеэльвен протянулся мост Грансельсбрун.

Вилла Хокана и Карины располагалась на окраине поселка, однако отсюда до Кварндаммской школы минут пятнадцать-двадцать ходу. Дом, где она выросла, находился почти в самом центре, всего в паре сотен метров от Пешеходной улицы.

Она не мерзла, было нескользко. Под толстыми подошвами поскрипывал снег, мороз обжигал щеки, проясняя мысли в голове.

Сусанна шагала мимо затемненных вилл с рождественскими звездами в окнах и электрическими подсвечниками на подоконниках. У многих домов были крыши из кровельного железа – на юге такое редко встретишь. Здесь черепица замерзала на морозе, соскальзывала вниз, когда сходил снег. Не меньше половины домов – типичные дома модели «Эльвсбюн», модульные домики массового производства, начисто лишенные очарования.

Ритмично шагая от одного фонаря к другому, Сусанна решила быть с собой предельно откровенной. Всем типам домов были присвоены старинные шведские имена. Если бы они вернулись сюда, то в каком жили бы сейчас – в «Эве», «Эльсе» или «Александре»? Если бы отказались от мест в университетах или вообще не подавали бы туда документы? Уехав, все равно вернулись бы обратно, получив дипломы? Возможно, она и могла бы работать журналисткой в Стентрэске, но ведь здесь еще с 70-х годов существует фирма по продаже покрышек, Samuelssons Gummicentral – чем бы занимался Кристер? Он талантливый предприниматель. Ему наверняка удалось бы победить в конкурентной борьбе Gummicentralen, и все Самюэльссоны возненавидели бы его на много поколений вперед. Или же создал бы какое-нибудь другое предприятие – строго говоря, что угодно, связанное с автомобильной техникой. Ясное дело, это получилось бы. Если бы они захотели. Но никто из них не захотел возвращаться. И это вовсе не ее решение, не ее бегство. Кристер тоже мечтал отсюда вырваться, возможно, ему надоело быть в тени Викинга – друга, который всегда оказывался чуть красивее, чуть круче, чуть лучше и в хоккее, и в учебе, и с девушками.

Достав из рюкзака мобильный телефон, она включила его на запись и засунула в карман в надежде, что он запишет звуки природы и среды вдоль дороги. Скрип снега под ногами, ритмичное похрустывание одежды в такт шагам, ее дыхание, когда она поднимается на горку, – возможно, это удастся использовать как фон для ее подкаста.