После замешательства, ругани и взаимных упреков бандиты вдруг обратили внимание на Алешку. Тот уже стоял на верхней ступеньке. С апельсином в руке.

– А это кто? - все трое уставились на него. - Ты кто?

– Не ваше дело, - дерзко ответил Алешка.

– Ну-ка, иди сюда!

– Щас-с! Разбежался!

– Ах ты, сопляк! - один из бандитов шагнул к Лешке с явным намерением схватить его за крысиные ушки.

– Ложись, гады! - взвизгнул Алешка и поднял над головой руку. В которой был уже не апельсин, а все та же неизменно верная гра-ната.

– Ты что? Ты что, пацан? - бандиты попятились в дальний угол. - Брось сейчас же…

– Брошу, - пообещал Алешка.

– То есть не бросай. Чего тебе надо?

– Ключ!

Бандит порылся в кармане и бросил Алешке ключ. Тот ловко поймал его, вставил в скважину и отпер дверь. И посоветовал на пороге:

– Вы друг у друга выкуп возьмите. Каждый за своего ребеночка. - Швырнул в комнату гранату (апельсин на самом деле) и захлопнул за собой дверь.

– Как же ты домой добрался? - спросил я, выслушав его рассказ и переведя дыхание.

– А на машине.

– На попутке? У тебя ведь денег не было.

– Зачем на попутке? - пожал плечами мой брат. - На той же машине. Сел в нее и сказал Чебурашке: «Меня отпустили, спутали с кем-то. Вам велели меня домой отвезти. А то неприятности будут».

Алешка остановил машину в сторонке от нашего дома. На всякий случай. Чтобы не оставлять следов.

– Ну ты даешь! - только и сказал я.

Правда, когда эта история закончилась и началась очередная, Алешка, вспоминая эту поездку, рассказывал уже совсем по-другому. Он говорил, что заставил Чебурашку отвезти его домой с помощью гипноза.

– Чем же ты его загипнотизировал? - спросил я. - Взглядом?

– Гранатой, - ответил он и снова пожал плечами.

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ

– Что с Бонифацием будем делать? - спросил утром Алешка, едва успев продрать глаза. - Надо его выручать.

Да, Анна Степановна - крутая тетя. Да еще со всякими полезными связями. Такая запросто может человеку жизнь испортить. Особенно невиновному.

– Надо ее перехватить, - предложил Алешка, спуская ноги на пол. - И все ей объяснить.

– Так она нам и поверит. Еще хуже может получиться. Скажет: это их Бонифаций подослал, испугался.

– А тогда чего?

Я сказал ему, что беспокоиться надо не столько о Бонифации, сколько о нас самих.

– Как ты думаешь, они тебя узнали?

– Вот еще! Я же в крысиной шкуре был. И потом, Дим, они так перепугались…

– Они же перепугались не сразу. Вдруг тебя разглядели?

– Ну и пусть. Пусть знают, что мы их не боимся. Пусть они сами нас боятся.

– Вот от страха-то они такого могут натворить…

– Ты думаешь? - Алешка помолчал. - Знаешь, Дим, давай их арестуем, - простенько так сказал, небрежно. Будто в бассейн предлагал сходить. - Ну что ты глазами захлопал? Мы это запросто сделаем!

– Загипнотизируем? - усмехнулся я.

– Как ты догадался? - ахнул мой брат. - Загипнотизируем!

– Чем? Гранатой твоей? Одной на всех не хватит.

– Дим, - сказал Алешка, - ты когда научишься немного вперед думать?

– Не понял! - пригрозил я. - Ты мне еще за козленочка ответишь.

– Это случайно получилось, Дим, - покаялся Алешка. - Само собой. Как под гипнозом. - И польстил изо всех сил: - А Милка, между прочим, после того как мы ее квартиру спасли, так на тебя смотрит! Такими глазами! - Лешка сделал паузу и выдал: - Вот мы ее глазами и воспользуемся. Помнишь, как она гипнотизера одним взглядом на пол уложила?

Да, с ним не то что не соскучишься - с ним со смеху помрешь!

Но идея мне понравилась. Не понравилось в ней только, что Милка должна будет смотреть на рыжего бандита «вот такими глазами». И что идея эта ведь моей была, я до нее еще раньше почти додумался, когда выслеживал Жучка у гипнотизера.

А дома у нас положение между тем осложнилось. Во-первых, папа поинтересовался, как идут дела в школе. И есть ли у него надежда, что мы дадим ему в новогоднюю ночь пострелять из пневматической винтовки.

– А у нас ее нет, - наивно пожаловался Алешка. С надеждой в голосе.

– А будет, как ты считаешь? - спросил папа. - До Нового года три дня осталось.

– Еще не вечер, - постарался увильнуть Алешка от прямого разговора. Я-то вообще помалкивал.

– Ну-ну, - папа вздохнул. - Пожалуйте ваши дневники. Хотелось бы в общих чертах ознакомиться с их содержанием.

Мое сердце вздрогнуло и бухнулось на самое дно желудка. А Лешкино - не дрогнуло. Он и глазом не моргнул:

– Они в школе, пап. Их собрали, чтобы отметки выставить.

– Надеюсь, хорошие? - улыбнулся папа.

– Вот такие вот! - Алешка поднял большой палец.

«Колы, что ли?» - подумалось мне.

– Ладно, - папа посмотрел на часы. - Не забудьте завтра показать ваши «вот такие вот» успехи.

– Обязательно, - горячо пообещал Алешка.

– Непременно, - скупо выдавил я.

Но папа на часы посмотрел не случайно. Он ждал нашего участкового, который опять напросился на консультацию.

Это было во-вторых.

И мы, конечно, постарались не остаться в стороне от их разговора. Путем элементарного подслушивания. С помощью современной техники.

Дело в том, что с отправкой сервировочного столика на помойку мы утратили возможность прослушивать папины разговоры. Не подумайте только, что мы позволяли себе многое. Нет, мы прибегали к этому способу получения информации лишь в самых крайних случаях. Например, когда папины профессиональные интересы пересекались с нашими и начинали представлять собой угрозу «домашнего ареста». Или когда родители обсуждали меры воздействия на своих детей в целях их дальнейшего воспитания. И мы тогда своевременно принимали свои меры.

– Вот! - возмущался иногда папа. - Алешка все время делает уроки в наушниках. Сколько раз я ему говорил, что плеер - плохой помощник в работе. То есть в учебе. А он как будто и не слышит.

– Конечно, - вторила ему мама. - Не слышит! Он же в наушниках. Посуду помыть - не дозовешься. В магазин послать - оборешься. Конфискуй плеер до конца четверти! Ты отец или не отец?

– Отец! Строгий причем, - говорил папа. - Вот прямо сейчас пойду к ним и конфискую!

И вот он приходит в нашу комнату «конфисковывать» наше имущество. А имущество уже надежно спрятано. Попробуй-ка в нашем нужном хламе отыскать что-нибудь полезное.