Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Пока Серёга читал письмо, ему уже прилетело еще что-то от Дэ Хена.
Он открыл следующее: «Какой, блядь, у тебя там может быть вирус? Чего ты пиздишь? Я лично сегодня просматривал оставшуюся в Шато копию твоего личного дела и медицинскую карту. Ты здоровый как конь! Единственное, чего я не понял, как так получилось, что в наш отдел кадров по тебе еще до решения о твоем переводе из головного офиса все бумаги запрашивали. А, и еще, там в некоторых запросах ты уже числишься не как Сергей Ушаков, а как Объект N3. Так что, увидишь где такую надпись, считай, это, скорее всего, про тебя инфа будет. Ладно, целую, пойду спать. У меня завтра тяжелый день, еще и к твоим ободранцам за ответом ехать.
Твой Хэнчик».
Серёга закрыл все. Охереть, как некомфортно жить, когда понимаешь, что тебя за полного дурачка держат и пытаются играть тобой как вздумается. А ты ничего ни понять, ни сделать не можешь.
Он пошел на кухню хоть чего-нибудь перекусить, но как-то кусок в горло не лез. Тогда, завалившись у окна, включил первый попавшийся фильм, отвлечься и ни о чем не думать. Эта ерундистика про вампиров и оборотней, захвативших мир, закончилась в четыре часа дня, до отключения Инессы оставался час, он встал, натянул беговую одежду, вышел на улицу, подумал, что надо опять что-то включить послушать, пока она не вырубилась, поковырял свой плейлист, выбрал старый добрый русский рок, сделал громкость на всю, в его голове заорал Кинчев:
«Я читал в глазах,
Как казнили любовь,
Как мир легко присягал чешуе
Кровью, за кровь».
Хэнчик, закончив все свои дела в Шато и плотно пообедав, надел не стандартный для себя наряд, а обычный спортивный костюм с кроссовками, прихватил свежий букет цветов в корзину и покатил на полностью заряженном электровелосипеде в сторону границы с резервацией. Гнал на полной скорости, понимая, что несколько заобедался, и теперь Инесса рисовала прибытие к точке назначения ровно на семнадцать часов. А ему хотелось приехать пораньше, усесться в те же кусты, не показываясь этим аборигенам, дождаться, когда они перекинут записку, уйдут, и только потом ее забрать.
Так, не сбавляя скорости и чуть пару раз не свалившись на кочках, он долетел до границы к без десяти минут пяти. Соскочил с велосипеда и засел в кустах.
Через пару минут на дороге показались мальчишки, они, как и в прошлый раз, шли, болтая, и все время высматривали что-то в небе. Остановившись на том же месте, куда в прошлый раз приземлилась записка Дэ Хена, они запустили свой сверток в обратную сторону. Но сил у парнишки, который кидал, явно было меньше, чем у Хэнчика, и записка упала на территории резервации в метре от границы. Они побежали подбирать записку, чтобы перекинуть. Но тут Дэ Хен увидел, как просто из ниоткуда с неба на них вылетели четыре дрона и стремительно приближаются к ним со спины. Он выскочил из своего убежища, побежал в сторону границы, крича, ругаясь и размахивая на них руками. Инесса в голове просто гудела сиреной, показывала красный восклицательный знак. Он замер на границе с резервацией, а мальчишки в полуметре от записки. Дэ Хен просто уже орал им, чтобы они медленно уходили назад, когда сообразил, что они не могут воспринимать мысли. И не слышали от него ни одного звука, только благодаря его размахиванию руками они поняли, что что-то не так.
Тогда Дэ Хен попытался им прохрипеть на корейском, чтобы те уходили назад, но понял, что это тоже без толку, корейского они, скорее всего, не знают.
Мальчишки стояли как вкопанные, машины в боевом положении зависли над ними, а Хэнчик бегал по границе резервации, задрав голову и размахивая руками, надеясь хотя бы обратить на себя внимание дронов, которые на него никак не реагировали, в него была встроена Инесса, и они его воспринимали как такую же рабочую машину, как и они. Но программа же и не давала ему переступить границу с резервацией, он уже сам чувствовал, как его мозг накалился, еще один шаг вперед — и он может взорваться.
Глава 9
Тут один из мальчишек медленно присел, подобрал валяющуюся у дороги длинную палочку и стал пытаться ей подтянуть к себе записку. Дэ Хен упал на колени, зажмурил глаза и, совершенно не верующий до этого ни в какого бога, начал молиться. Через минуту он услышал, как что-то упало около него, он приоткрыл один глаз, записка, привязанная ленточкой к камню, лежала рядом, а мальчишки, пятясь, отступали в глубь резервации, дроны медленно двигались за ними. Они показали ему руками, что все окей. А он погрозил им в ответ кулаком. Не вставая с колен, сделал поклон Будде и перекрестился Христу. Неизвестно же, кто помог. Дэ Хен подобрал записку и на корточках отполз от границы, Инесса уменьшила звук сигнала, и он, пошатываясь, пошел в кусты забирать велосипед. Отсидевшись и отдышавшись там, он засунул записку в букет и поехал домой, уже переключившись на вторую скорость, никуда не торопясь и пытаясь проветрить горевшую изнутри голову.
Подъехав к дому, вытащил из корзины цветы, зашел в свою квартиру и только тут достал письмо. Развернул. Записка была на корейском. Дэ Хен подумал: «На хрена? Я-то могу прочитать на любом языке мира». Но все равно было приятно.
«Здравствуй! Дорогой мой друг Сергей! Я предполагал, что рано или поздно что-то подобное должно случиться, но, как всегда, по-стариковски надеялся, что все обойдется.
В тебе кроется какая-то информация, неизвестная мне, которую Хозяин хочет заполучить в свое владение. Что это, к сожалению, я не знаю.
В Калифорнии в районе Сан-Франциско наверняка тоже оставили резервацию, попробуй связаться с ними, они находятся, можно сказать, в самом эпицентре всего этого улья, может быть, там ты сможешь найти ответ на свой вопрос.
Р. S.: Дорогой Дэ Хен, спасибо тебе за помощь. Ты очень смелый и отважный истинный воин-хваран».
В конце письма был нарисован кустик клубники, майский символ любви, дружбы и уважения.
— Надо же, — крякнул Дэ Хен, — какой умный этот профессор.
Взглянул