Артём бегло оглядел кабину, в которой можно было только сидеть либо стоять согнувшись. Вмещала она около десятка пассажиров, и для каждого было установлено специальное сиденье, рассчитанное на среднестатистического солдата. А так как воррихо-завоеватели значительно отличались от людей, сидеть в этих «зубоврачебных устройствах» со множеством пряжек, ремней, ручек и тяг было неудобно. Поэтому бойцы Морева сразу прошли вперёд, к тесному кокону пилотской кабины, рассчитанной на двух лётчиков, и устроились за креслом, в котором сидел Турчинский.

Артём остался в пассажирской кабине, с интересом разглядывая ряды сидений, какие-то устройства, пристроенные к стенкам, похожие на станки древних пулемётов, и другие конструкции, окружавшие выпуклый горб двигателя в потолке. Иллюминаторов кабина не имела, но вдоль всего борта шла прозрачная полоса, играющая роль системы визуального наблюдения, и сквозь неё был виден посёлок, лес вокруг и лохмато-фиолетовое от облаков небо над ним.

Заметив краем глаза электрический высверк, Артём повернул голову и увидел взмывающий из «концлагеря» силуэт воррихо-вертолёта.

– Сержант! Сзади!

Турчинский отреагировал как надо.

Вертолёт накренился, словно подброшенный волной, быстро и плавно развернулся носом к подлетавшему сзади преследователю. Но выстрела не последовало! Турчинский не знал, какие рукояти и сенсоры активируют излучатель машины.

Раздался мат.

– Разворачивай задом! – крикнул Чумак. – Мы встретим его залпом!

– Вверх! – вырвалось у Артёма, на которого сошло состояние «боевой пустоты»: он чуял, что предпримет пилот воррихо-преследователя.

Турчинский поверил ему.

Вертолёт подпрыгнул, словно его подфутболили ногой.

С возгласами, выражающими отнюдь не дружественные эмоции и оценки мастерства пилота, сержанты за спиной Турчинского попадали на пол.

Под вертолётом пронёсся сгусток радужного пламени.

Маневр удался, преследователь промахнулся.

Между тем Артём тоже упал в проход между сиденьями, но интуиция продолжала подсказывать ему действия противника, и он выкрикнул:

– Разворот влево!

Вертолёт дёрнулся влево.

Мимо пролетел ещё один клуб огня.

– Вниз!

Вертолёт рванул к крышам домов посёлка, спасаясь от ещё одного плазменного шара. Крыша коттеджа выросла перед ним серой горой.

И в это время откуда-то снизу вырвалась струя лилового огня, вонзилась в «клюв» второго вертолёта, заставляя его предпринять манёвр отклонения: он отвалил в сторону, не успев выстрелить.

– Хвостом к нему!

Турчинский развернул вертолёт, открыл хвостовой люк.

Чумак и Тимофеев метнулись по салону в хвост, открыли огонь из бластеров. К ним присоединился Артём. И их «батарея» добилась нужного результата. Аппарат воррихо задымил, неуверенно устремился в небо, но через мгновение сорвался в штопор и упал на дома посёлка. Взорвался, освещая улицы и коттеджи рваным пламенем.

Артём расслабленно опустил руку с бластером.

– Всё…

Чумак оглянулся на него, похлопал тяжёлой рукой в перчатке по спине.

– Молодец, дружище!

– Что там? – крикнул Турчинский.

– Можно идти домой.

Турчинский понял, развернул аппарат, ища глазами коттедж Хуснутдинова, сориентировался на белеющий пузырь ротонды. Вертолёт упал на территорию усадьбы, прилично ударился днищем о бугры и обломки «крокодилов».

– Кто стрелял? – повернулся к Артёму Тимофеев.

– Она, – сказал Артём, глядя через прозрачный пояс кабины наружу.

Это и в самом деле была Дина. Она бросилась к вертолёту, подождала, пока десантники вылезут, безошибочно кинулась на шею Артёму:

– Ох, как я вас ждала!

– Как ты угадала, в какой вертолёт надо стрелять? – полюбопытствовал Чумак.

– Не знаю… мне показалось…

– Что?

– Артём позвал…

Десантники одновременно повернули головы к девушке.

– М-да, – сказал Тимофеев. – Если учесть, что он никого не звал. Ты случайно не экстрасенс?

– Нет.

– Отстаньте, – грубовато сказал Артём, вдруг осознавая смысл признания спутницы: она действительно услышала его призыв – мысленный! – В бою у всех обостряются чувства. Что дальше? Забираем всех?

– Нет, бросать центр нельзя, – сказал Турчинский. – Если воррихо займут его, наши попадут в засаду. Кто-то должен остаться.

– Кто?

– Лётчик… Дина…

– Я полечу с вами! – возразила девушка.

– Дина… – повторил Турчинский, – и Тимоха.

– Пусть лучше он… – начал Тимофеев.

– Отставить, боец! Повторять не буду. Артём, спускайся и веди своего айтишника, без него нам в Центре обороны делать нечего.

Артём подхватил сопротивлявшуюся Дину под локоть, повёл к лестнице. Она сердито вырвала руку.

– Почему вы всё время решаете за меня? Я тоже могу… стрелять.

– Не обижайся, – вздохнул молодой человек, вдруг почувствовав усталость; энергии при захвате вертолёта он потратил немало. – На тебе лежит не меньшая ответственность, чем на мужиках. Павлу Степанычу уход нужен. И кто-то в самом деле должен охранять бункер.

Эдуард встретил их у входа в пост управления. Вид у него был затравленно-испуганный.

– Слава богу, заявились! Чего вас так долго не было?

– В разведку ходили, – сказал Артём, направляясь к лётчику. – Павел Степанович не просыпался?

– Воду пил.

– А ты чего такой нервный?

– Кто-то стучался к нам.

Артём резко остановился.

– Что значит – стучался? У нас гости?!

– Нет, но заработала линия связи, на меня вызверился какой-то трёхглазый урод, обматерил на своём языке. В общем, я понял, что воррихо пытаются установить контроль над здешним компьютером.

– Это им удастся?

– Не знаю… вряд ли. Я отрубил внешние каналы, у них с этим просто, есть спецприложение, закрывающее доступ к девайсу. Но гарантировать не могу.

– Что ты узнал по делу?

– Судя по суете в Центре обороны, прибыла ещё одна смена операторов. Теперь там сейчас человек десять.

– Человек… поворачивается же у тебя язык! Воррихо – не люди… во всех смыслах. Ладно, собирайся.

– Куда?

– По желуда… мы захватили вертолёт, полетим в Москву, отобьём у воррихо Центр обороны.

Лицо Эдуарда стало просящим.

– Может, я лучше здесь останусь? Вы со мной свяжетесь оттуда…