"Рауль де Сен ля Рош. 1593-1633" .

Антуан стоял над могилой, и мысли в голову лезли одна хуже другой. Проведя рукой по холодному камню, он едва слышно проговорил:

– Прости меня, Рауль. Прости, брат. Не надо было мне уводить тебя за собой. Мой путь оказался тебе не по силам. И вина за то, что я сделал с тобой, вечно будет на мне. Прости.

Горечь и боль утраты тяжким грузом легли на его плечи, сдавили сердце, не отпуская ни на минуту. Но единственным внешним проявлением всего этого стала одинокая слеза, скатившаяся по щеке.

Антуан уже хотел было уйти, когда услышал чьи-то отдаленные шаги, приглушенные травой. Он застыл на месте, пока его не позвал столь знакомый голос Клода:

– Антуан? Я знал, что ты здесь появишься. Рано или поздно. Но почему тебя не было во время похорон? Ведь он все-таки твой брат!

– Я знаю. Не стоит мне об этом напоминать, – довольно резко ответил вампир. Хорошо капюшон скрывал лицо, иначе Клод бы увидел, как сверкнули его глаза.

– Хорошо, если так. А то я не раз задумывался о том, что все мы уже ничего не значим для тебя.

– Никогда не говори таких вещей! – сквозь зубы процедил Антуан, повернувшись к брату спиной.

– Как же иначе? Чуть ли не двадцать лет от тебя приходили лишь письма. Ты даже не приехал на похороны матери!

– Я не мог, – в голосе вампира было неподдельное горе, но это нисколько не смягчило Клода, который, похоже, решил высказать все, что накопилось на сердце за долгие годы.

– Даже если так, то почему ты не пришел сегодня? Ведь ты был в городе! Не верю я в какую-то мифическую болезнь!

С этими словами Клод тронул капюшон, желая видеть лицо брата. Тот дернулся, желая это предотвратить, но потревоженная ткань сама сползла.

Золотые волосы рассыпались по плечами Антуана, и он нехотя повернулся к брату.

Даже весьма скудного света луны хватило Клоду, чтобы разглядеть лицо Антуана, и увиденное повергло его в настоящий шок. Некоторое время он не мог вымолвить ни слова, с губ срывались лишь нечленораздельные звуки. С большим усилием он сложил их в слова:

– О, Боже мой! Господи, что ты с собой сделал? Как такое возможно? Ты не постарел ни на день!

– Да, это так, – нехотя согласился Антуан, так как отпираться было бессмысленно.

– Но почему?

– Тебе не нужно этого знать. Это знание лишь навредить тебе, – вампир сделал шаг назад, пытаясь скрыться в тени.

Но Клод не внял словам брата и двинулся к нему. Антуан сделал еще шаг назад, вытянул руку в предупреждающем жесте и проговорил:

– Стой, не приближайся. Я ухожу, ты больше не увидишь меня!

– Нет, постой!

Клод схватил его за руку, пытаясь остановить, но Антуан высвободился без малейших усилий и процедил:

– Уходи!

– Нет.

– Уходи! – более грозно проговорил вампир, сверкнув клыками.

Этого оказалось достаточно. Клод в ужасе отшатнулся, осеняя себя крестом и говоря:

– Господи! Господи! Это ужасно! Ты… ты дьявол!

– Это вряд ли, – грустно проговорил Антуан. – Но не совсем человек, это точно. Прощай. Более мы не увидимся.

Сказав это, он растворился во тьме, оставив Клода неистово молиться за спасение его души.

* * *

Антуан смутно помнил о том, как вернулся во Флоренцию. В его памяти осталось лишь то, что он не пользовался ни кораблем, ни лошадьми. Он просто шел и шел по бесчисленным дорогам и тропам, доверившись своей интуиции. А дни проводил, схоронившись в земле, вырывая себе подобие могилы.

Во Флоренцию Антуан ступил полнейшим оборванцем. Тенью прежнего себя. И самое страшное, что ему было все равно. Словно со смертью Рауля из его жизни исчез весь смысл. Антуан не переставал винить себя в его гибели.

Он забросил все дела и из дома выходил лишь изредка, чтобы утолить свою жажду. Все ночи слились для него в одну сплошную серую линию.

Такое поведение одного из сильнейших вампиров города не могло не встревожить остальных. Через некоторое время, когда стало ясно, что сам Антуан в общину не придет, вампиры, считавшие его своим другом, стали приходить к нему сами. Но не одному из них не удалось не только уговорить его прийти в общину, но и просто поговорить. Антуан отделывался лишь короткими сухими фразами, спеша выставить незваного гостя за дверь.

Это продолжалось до тех пор, пока в один из вечеров к нему не пришла Сантина. Как говорится, если гора не идет к Магомету…

Не дождавшись, пока откроют дверь, она вошла сама (благо для вампира любой замок не проблема). Антуана вампирша нашла сидящим в кресле и тупо уставившимся в одну точку. Камзол валялся радом, а рубашка на нем была измята. К тому же на ней виднелись капли крови.

Он, несомненно, слышал, что Сантина вошла в его дом, но никак не отреагировал. А она тихо села рядом и, после нескольких минут наблюдения за его неподвижностью, заговорила:

– Почему ты совсем забыл о нас, Антуан? – в ее голосе не было гнева или недовольства, лишь участие.

Вампир ничего не ответил, но его взгляд обратился к Сантине и стал осмысленным.

– Так что с тобой происходит? Да, я знаю, что тебя постигла страшная трагедия: погиб твой первый птенец и брат. Это жестокий удар, но ты силен, и я не поверю, что подобное способно сломить тебя.

– А может, как раз наоборот? – наконец проговорил Антуан безразличным тоном.

– Нет. Просто убежденность в собственной вине мешает тебе пережить это горе. Мне знакома подобная реакция, – терпеливо, словно ребенку, втолковывала Сантина. – Поэтому тебе надо перестать дичиться общества себе подобных. Оно пойдет только на пользу. Никто из нас не хочет, чтобы тебя постигла участь Юлиуса.

При упоминании этого имени перед глазами Антуана тотчас встала картина гибели его создателя, заставившая его содрогнуться. Нет, менее всего он жаждал такого конца.

– Уф, ну хоть какая-то реакция! – вздохнула Сантина. – А то ты начал серьезно меня беспокоить.

– Вот уж не думал, что моя скромная персона может вызвать столько беспокойств, – горько усмехнулся Антуан.

– Ты себя недооцениваешь, – вампирша сделала вид, что не заметила иронии. – Ты – магистр, хотя, похоже, еще не осознал, что это значит.

– И что же?

– А то, что не получиться исчезнуть, заставить забыть о себе. Тебя многие уважают, все отныне считаются с твоими словами. Правда, ты заставил прислушиваться к себе практически сразу же. Но, даже закрыв глаза на все это, не забывай, что у тебя есть друзья. Ты не один.

– Друзья… – задумчиво повторил Антуан. В его памяти возникли образы Рихтера, Фернана, Ирии и даже Яноша. Все они если и не были его друзьями в полном смысле этого слова, то считались добрыми приятелями. А Рихтер… ведь он пытался предупредить его о Рауле, а он не прислушался…