Шаплу устало прикрыл глаза, потом выругался – грубо и цинично. Ланжю сказал:

– Не берите в голову, комиссар. Может, оно и к лучшему – пусть теперь с ними парится спецслужба.

Комиссар сердито посмотрел на инспектора, но ничего не ответил. В принципе, Ланжю был прав: раз в заложниках оказался американский дипломат, то это уже головная боль спецслужб… но вони будет!..

* * *

С того момента, как прозвучали слова: я секретарь посольства, прошло около часа. За этот час многое переменилось. Это ощущали все. Буквально через полчаса после "исторического" заявления посольского секретаря позвонил другой хрен с безукоризненно вежливым голосом. Он представился первым секретарем посольства Соединенных Штатов Америки и попросил Гурона не предпринимать "некорректных действий". Гурон согласился, что – да – "некорректные действия" предпринимать нехорошо. Тогда первый секретарь выразил пожелание поговорить со своим коллегой… возможно ли это в настоящий момент? Гурон ответил, что в настоящий момент это возможно. Дипломаты переговорили. После этого первый секретарь вновь захотел поговорить с Гуроном. На этот раз выразил надежду, что уважаемый мистер… э-э…(Гурон сказал: просто мистер)… э-э… уважаемый просто мистер позволит войти в помещение банка врачу. Руководствуясь соображениями гуманности. Гурон ответил: нет. Если вы хотите, чтобы ваш коллега поскорее оказался в безопасности, примите меры.

– Какие конкретно? – спросил первый секретарь.

– Необходим микроавтобус, который доставит всех находящихся в банке в аэропорт. И вертолет. Как только я окажусь внутри вертолета, ваш коллега получит полную свободу.

После этого все и закрутилось.

Гурон спокойно перечислил требования: – Во-первых, мне нужно десять больших белых наволочек.

– Принято, – ответил Лонжю. Рядом с ним в машине сидел офицер контрразведки. Он слушал разговор через дополнительный наушник.

– Далее: микроавтобус на десять мест. Полностью заправленный, исправный, с затемненными стеклами… его нужно подогнать к банку вплотную. Оставить с распахнутыми дверями, включенным двигателем. Улицу полностью очистить от полиции.

– Принято, – ответил Лонжю.

– Далее: обеспечение беспрепятственного проезда в Мариньян, в аэропорт. Желательно полицейское сопровождение.

– Принято.

– Вертолет.

– Принято… но необходимо уточнение: куда вы собираетесь лететь?

– Какое тебе дело?

– Если вы хотите лететь за пределы Франции, то необходимо провести дополнительные согласования, – сказал Лонжю.

– Я не собираюсь лететь за пределы Франции, – ответил Гурон и солгал. Условия обговаривали еще около часа.

Микроавтобус "Тойота-хайэйс" остановился посреди улицы, напротив двери филиала "Swiss National Bank". Водитель вышел из машины. На нем были только шорты и кроссовки. Водитель распахнул все двери, снова сел за руль, красиво развернул микрик, давая возможность людям в банке убедиться, что в салоне пусто, и задом подогнал "тойоту" к двери. Сзади лежала стопка белоснежных наволочек, поверх нее – сотовый телефон.

– Сходи, дружище, принеси наволочки и телефон, – обратился Гурон к хиппи.

– А на хрена нам эти сраные наволочки? – спросил тот.

– Бабки будем в них грузить.

– Классно, блин!

За два с лишним часа сиденья в банке хиппи уже успел взорвать косячок и чувствовал себя прекрасно. Он подошел к двери, распахнул ее безо всякого страха, сделал неприличный жест в сторону полицейских и взял с заднего сиденья наволочки и телефон.

– Мы выходим, – сказал Гурон в телефон. – Если вдруг что… ваш секретарь погибнет первым. Следом за ним все остальные – у меня в руке граната с выдернутой чекой. Понятно?

Ланжу несколько секунд молчал, потом произнес:

– Эй, мы так не договаривались. Вставь в гранату чеку.

– Перебьешься.

– Твою мать! Вставь чеку… а вдруг ты просто споткнешься?

– Не будете стрелять – не споткнусь… через десять секунд мы выходим.

Комиссар Шаплу подумал: сволочь! – и сказал: сволочь!

Майор контрразведки Зваан подумал: если этот урод взорвет гранату – конец карьере, а вслух сказал: вы допустили недоработку. Вы не учли, что у него может быть граната.

Инспектор Ланжю подумал: а ты? Ты здесь для чего отирался? – вслух он сказал: да пошел ты!

Шаплу взял в руки радиостанцию и произнес в нее:

– Говорит комиссар Шаплу. Снайперам: огонь не открывать. Повторяю: даже если вы его стопроцентно вычислите – не стрелять.

Жарило солнце, напряжение нарастало.

Под наволочкой было очень жарко. Напряжение нарастало. Гурону казалось, что он предусмотрел все… настолько, насколько это возможно.

Гурон пожал Анфисе руку, шепнул: ничего не бойся, все будет хорошо.

Комиссар Шаплу откинулся на сиденье, впился взглядом в улицу. Посреди улицы стоял автомобиль дорожной полиции с включенной мигалкой, да у дверей банка – "тойота". Все застыло в ожидании. Если бы не всполохи мигалки, улица казалась бы совершенно мертвой…

Дверь банка отворилась. Оттуда протиснулась группка людей – мужчины и женщины. В огромных белых наволочках, надетых на голову, они казались персонажами какой-то глупой комедии. Они жались друг к другу и даже на расстоянии ощущалось, что они напряжены и напуганы… Шаплу попытался определить, который же из них налетчик, но сделать этого не мог. Он сказал сам себе: черт с ними… черт с ними со всеми.

Гурон знал, что снайперы где-то рядом – на крышах, в подъездах, но был спокоен. Знал, что со стороны невозможно разобраться, кто есть кто. Со стороны они кажутся стадом каких-то мутантов в белых накрахмаленных мешках с дырками для глаз. А снайпер работает только по конкретной цели… полицейский снайпер – тем более.

В наволочке было жарко, душно, грубо прорезанные дырки все норовили съехать в сторону, закрыть обзор. "Мутанты" при посадке в "тойоту" толпились, мешали друг другу.

– Спокойно, господа, спокойно, – подбадривал Гурон свое "стадо". – Вы же сами видите: все спокойно.

За руль он посадил "бухгалтера", сам сел рядом. Тонированные стекла надежно скрывали их от внешнего мира. Гурон снял наволочку, вытер ею взмокшее лицо и взялся за телефон:

– Эй, Лонжю! Уснул ты, что ли?

– Слушаю.

– Вертолет готов?

– Ждет вас.

– Отлично. Сообщи в машину сопровождения, что мы тоже готовы. Начало движения по сигналу клаксона. Скорость – разумная.

– Сейчас сообщу. Но ты бы, мистер, вставил все-таки чеку в гранату.

– Хорошо, – легко согласился Гурон. – Вставляю.

"Бухгалтер" тоже сдернул с головы наволочку, вопросительно посмотрел на Гурона. Гурон кивнул: поехали. "Бухгалтер" выжал сцепление, воткнул передачу. Гурон положил ладонь на клаксон, трижды прерывисто надавил. Полицейский автомобиль тронулся. Следом – "тойота".