— Алексеева!

Я обернулась. Ну конечно, как это можно не увидеть его в понедельник. Не в универе, так на улице.

Машина поравнялись со мной и ехала близко к обочине — нас разделял метр газона.

— Вы почему не на паре? — вопрошал Крамарский через спущенное стекло.

— Вам-то какое дело? — вот вообще было плевать на субординацию. Всегда старалась быть вежливой с ним, а толку.

— В твоём положении советую тебе вежливо мне отвечать, — сказал он со злостью.

Я промолчала. Хотелось послать его, но сдержалась.

— Садись — подвезу. Поговорим заодно.

— О чем? — я продолжала идти, пусть медленнее, а он ехать.

— Садись, — сказал он тоном, не терпящим отказа.

И я почему-то повиновалась и села, пройдя прямо по траве, словно безвольная кукла. На него смотреть не решалась, смотрела вперёд и, кажется, даже не дышала — не шевелилась точно.

— Куда тебе?

— До остановки.

— А конечный пункт? Домой?

— Да.

Он не начинал разговор. Ближайшую остановку мы проехали, из чего сделала вывод, что везёт прямо домой, ну или до следующей остановки, что вряд ли. Интересно, до сих пор помнит мой адрес? Я не выдержала первой:

— И о чем вы хотели поговорить? — спросила, продолжая смотреть вперёд, а не на него.

— О сложившейся ситуации.

— Я слушаю.

— Мне жаль, Даша, но я не изменю своё решение, — боковым зрением увидела, как он повернулся в мою сторону.

— Переспать со студенткой? — я впервые повернула голову и посмотрела на него, встретив его взгляд.

— Кажется, в итоге речь шла о другом. Сделаешь, как я сказал, и мы квиты.

— То есть вас просто устроит, если я разденусь и все? — усмехнулась я.

— Да. Большего мне от тебя не надо.

— Зачем вам это?

— Уже говорил: ты мне нравишься и… я этого хочу, — наши глаза опять встретились, так как я не переставала на него смотреть все это время.

— Хорошо. Прям здесь раздеться?

Он ухмыльнулся.

— Нет. Я напишу, когда и где.

— Место имеет значение? — мои брови поползли наверх.

— Имеет. Но я тебе уже сказал, что ничего большего мне от тебя не нужно.

— Остановите, пожалуйста, здесь, — нужно ли говорить, что он опять меня взбесил.

— Зачем? Мы ещё не доехали.

— Вспомнила, что мне нужно как раз сюда, — увидев вывеску какого-то магазина добавила, — вот в этот магазин.

Эдуард Александрович хмуро на меня посмотрел. Видно было, что не особо поверил, но все же остановил.

— Спасибо, — только и бросила я и уже потянулась открывать дверь, как почувствовала крепкую ладонь, обхватывающую мою руку и приятное тепло, разливающееся от этого соприкосновения.

Я обернулась на него взволнованно, а он был все также уверен и непоколебим.

— Я напишу, — и мягко соскользнув с моей руки убрал свою.

Наплевав на выдуманную причину остановки, сразу направилась к остановке мимо магазина. Хорошо, что идти оказалось не очень далеко — пешком шла минут 10 и обдумывала все. Место апатии и грусти заменила злость. Кем он себя возомнил?! Я ведь даже не попробовала на него пожаловаться, поверила на слово. Хотя слова декана о том, что против него никто не пойдёт, конечно, уверенность в том, что выигрыш в случае жалобы будет за мной, заметно убавляли. И ещё это его взятие моей руки в сладкий плен… Я даже никак не отреагировала, настолько утонула в ощущениях от этого невинного действия. Ненавижу его!

Быстро приготовив обед и перекусив, поехала на работу.

Былое настроение согласиться встречаться с Никитой испарилось, и опять грызли сомнения. Но я не из тех, кто поддается страху. Как там говорят: нужно идти в страх и побеждать его. Я так когда-то от страха насекомых избавилась: просто заставила себя взять гусеницу и терпела пока она по мне ползала до тех пор, пока меня не отпустило. С тех пор с насекомыми я пусть не дружу близко и с пауками не целуюсь, но уже и не боюсь так дико невинных букашек.

Никита опять провожал меня, рассказывая о командировке. И когда он спросил, подумала ли я над его предложением начать отношения, я ответила:

— Мы ведь можем пока просто общаться? У меня нет большого опыта отношений — я не могу вот так сразу начать встречаться. Мне просто нужно немного времени, — все-таки не смогла я пересилить себя сразу и выбрала нечто среднее между встречаться с Никитой и отказать.

— Эмм… Окей, — было сказано без особой радости. Ну, конечно, он ведь парень, и у него есть определенные потребности, а тут я как из девятнадцатого века с просьбой дать привыкнуть к нему.

— Спасибо тебе, — улыбнулась я, несмотря на его не совсем довольное выражение лица.

Никакого облегчения от принятого решения не наступило, наоборот, ещё больше скребли кошки и страх усилился. А может это не страх вовсе, а просто нежелание, которое я всячески маскирую под другие чувства? Скорее всего так и есть… Ну ведь попытка не пытка — надо попробовать, может хоть это вытеснит из головы одного самоуверенного гада.

Эд

Удивила Алексеева меня сегодня, однако: почти на все вопросы ответила верно, даже на те, что я не объяснял. Значит действительно проштудировала книги. Умница. Я даже похвалил ее, правда добавив, что мне этого уже мало.

Мне теперь нужна не только твоя умная и милая головка, но и все, что ниже.

— Я не претендую на пять, — она вскинула на меня свои глаза.

Спросил насколько претендует, стало интересно даже.

— Четверки будет достаточно.

Наивная.

— Даже не три, Даша. Я не хочу закрывать предмет тебе в принципе.

— Почему?… — она, конечно, не ожидала такого.

— Потому что ты мне нравишься, — открыто признался я.

— И поэтому вы не хотите закрывать мне предмет? — непонимающе спросила она, хотя согласен — нелогично.

Наконец пригласил ее на свидание, а она удивилась ещё больше, и, возможно мне показалось, но в ее глазах заблестела радость.

— Да. После этого сможем поехать ко мне.

Ну все, отступать поздно, тем более представил ее сидящей на мне. Голой. Я разные позы люблю, но почему-то в этот момент глядя на нее, представил именно в этой позе.

После этих слов она переменилась в лице и холодно спросила:

— Я правильно поняла, что чтобы закрыть ваш предмет, мне нужно поехать к вам?

Ну нормально же озвучил предложение, что тут такого? Почему такая реакция? На вопрос, что помимо озвученного мной, она может предложить, она с ещё большей злостью что-то ляпнула про деньги, не подозревая, что я сам отдал бы любую сумму, имеющуюся в наличии, только за одну ночь с ней — изводить себя дороже.