Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Упорство, с которым сражались белые, стало понятно, когда выяснилось, что в числе взятых нами пленных есть офицеры, действовавшие в качестве рядовых солдат. Это были офицеры, бежавшие на юг, чтобы вместе с казачьими частями принять участие в походе на Москву. Белогвардейское командование сводило офицеров в отдельные роты и батальоны и использовало их в качестве карательных отрядов в войсках. Подразделения солдат, насильно мобилизованных в белую армию, как в обороне, так и в наступлении располагались впереди офицерских подразделений. Таким образом, солдаты принимали на себя первый удар красных частей и даже при самом безнадежном положении не могли отступать, так как офицерские подразделения на месте расстреливали отступавших солдат.
Генерал Кравцов, располагавшийся со своим штабом в Дубовке, как только ему стало известно, что созданная белыми оборона перед Дубовкой трещит, выступил на помощь с частями кавалерии и пехоты. Но он опоздал со своей помощью: помогать уже некому было. Разгромив оборону противника, бригада совместно с резервным дивизионом контратаковала белогвардейцев, которые шли на нее в атаку из Дубовки. Стремительный удар наших частей, воодушевленных уже одержанным успехом, опрокинул противника, смешал его боевые порядки. Бой был скоротечным, но исключительно напряженным, а закончился он тем, что остатки белогвардейцев, бросая оружие, лошадей и обозы, бежали в район Прямой Балки, откуда на помощь им выступали свежие части.
В связи с наступлением темноты бригада и резервный дивизион прекратили дальнейшее преследование противника и расположились на ночлег в Дубовке, выставив сторожевое охранение в Песковатке и Тишанке и ведя разведку в направлении Давыдовки.
В бою между Пичугой и Дубовкой были разгромлены четыре кавалерийских и два пехотных полка противника и взяты большие трофеи, в частности, много лошадей. Белые потеряли сотни убитыми и ранеными. Сам генерал Кравцов был зарублен на поле боя. Среди пленных оказалось много офицеров, действующих в качестве рядовых. Этими боями начался рейд кавбригады, а затем кавдивизии на север от Царицына.
13 января наши части приводили себя в порядок и готовились к боевым действиям в направлении Давыдовки против конницы генерала Голубинцева. Получив данные о численности и расположении ее, я решил на рассвете 14 января атаковать части Голубинцева и овладеть Давыдовкой. В пять часов утра бригада перешла в наступление и к 12 часам овладела Давыдовкой. Но белые, получив подкрепление, перешли в контрнаступление. Тяжелые бои с противником продолжались в течение 14–15 января.
В ходе этих боев наши части под натиском белогвардейцев вынуждены были отходить. 16 января они отошли на Песковат- ку и расположились на ночлег. Здесь мне стало известно, что в селе Рахинка, на левом берегу Волги, расположилась Доно- Ставропольская кавалерийская бригада Булаткина, отброшенная противником из Дубовки и потерявшая в бою почти весь свой конский состав. Эта бригада совместно с нашей бригадой должна была образовать конный ударный кулак на правом фланге 10-й армии. Сложившаяся обстановка привела меня к мысли просить командующего армией немедленно объединить наши кавалерийские бригады в дивизию, то есть вновь создать крупное кавалерийское соединение, фактически распавшееся после выделения 2-й бригады сводной кавдивизии, в самостоятельную группу Городовикова. На мой телеграфный запрос командарм в тот же день ответил согласием и, кроме того, послал из Царицына в наше распоряжение бронеотряд Александра Войткевича в составе двух бронемашин.
Бригада Булаткина была пополнена за счет излишков людей Особого резервного кавдивизиона, а также добровольцев из пленных и посажена на лошадей, захваченных у противника в бою под Дубовкой.
20 января вновь образованная дивизия, названная Особой кавалерийской дивизией, построилась в Дубовке. После смотра частей дивизии было созвано совещание командиров бригад и полков. На этом совещании, в частности, был решен вопрос об образовании политотдела дивизии и утверждены кандидаты на должности начальника политотдела и военкомов полков, а также определены задачи политической работы в частях.
Начальником политотдела мы утвердили Мусина, рабочего из Царицына.
В связи с тем, что разгромом противника в Дубовке не было обеспечено соединение Камышинского боевого участка с общим фронтом обороны 10-й армии, я предложил А.И. Егорову план дальнейших действий нашей дивизии.
Существо этого плана заключалось в следующем: разгромить противника в районе Прямой Балки — Давыдовки и, обеспечив соединение Камышинского боевого участка с фронтом обороны 10-й армии, нанести дивизией удар по тылам противника в общем направлении на Карповку. Этот план был Егоровым одобрен, и мы приступили к действиям.
Положение на фронте 10-й армии с каждым часом ухудшалось. Армия Краснова продолжала сжимать кольцо окружения Царицына. Южнее города ей удалось выйти к Волге и овладеть Сарептой. На центральном участке белые заняли станции Воропоново и Гумрак и готовились к решительному штурму Царицына.
В соответствии с принятым решением мною был отдан приказ на наступление дивизии в направлении Прямой Балки, где, по сведениям нашей разведки, сосредоточились пять полков конницы и полк пехоты противника.
Выступление было назначено на 3 часа ночи 23 января.
Ночью разразилась пурга. Сильный ветер с воем и свистом носил тучи снега. Мороз достигал двадцати градусов. Все живое попряталось. Меня беспокоило, как отнесутся бойцы и командиры к решению выступить в такую пургу. На 1-ю бригаду я мог положиться — знал, что она пойдет в любую погоду и при любых обстоятельствах. А вот как бригада Булаткина? Люди для меня новые. А вдруг среди них окажутся провокаторы, которые попытаются посеять недоверие к командованию дивизии? Нет, решил я, бойцы поймут необходимость наступления.
Конечно, наступать в пургу и мороз трудно, но зато погода дает возможность скрытно подойти к Прямой Балке, ворваться в расположение врага и истребить белогвардейцев с наименьшими для нас потерями.
Пурга обеспечивала нам внезапность, а это наполовину решало исход боя в нашу пользу.
Ровно в 3 часа ночи я прибыл на площадь в поселке Дубовка, где к этому времени была построена дивизия. Проверив, уяснили ли командиры частей боевые задачи и порядок взаимодействия в бою, я объехал строй дивизии и подал команду: «Вперед, за мной, шагом марш!»
Сильный ветер хлестал в лицо, снег бил в глаза, мороз пробирался под одежду, леденил руки и ноги. Но красные кавалеристы упорно пробивались вперед. Труднее всего было артиллерии. Орудия глубоко оседали в снег и, несмотря на усиленные упряжки лошадей, продвигались медленно. Бронеавтомобили часто буксовали, и пришлось