Как же тогда переживал Андрей, что не смог, вернее, не успел предотвратить несчастье! Как только он увидел фотографию Анжелики, его сразу же насторожил тот факт, что сам труп обгорел практически до основания, а платье, по какой-то совершенно непонятной причине, осталось целым, лишь местами обгорелым, ну и грязным, естественно. Он тут же стал звонить несчастной женщине, чтобы сказать ей о своих сомнениях. Что он пришел к выводу: на фото – совсем не Анжелика, но… он опоздал. Телефон не отвечал, а потом ему доложили о случившемся самоубийстве. Родственники не очень-то настаивали на завершении следствия, поэтому пришлось его отложить до лучших времен по настоятельному требованию высших инстанций. В отделе тогда очень много накопилось дел, которые требовали немедленного расследования, и майору ничего не оставалось делать, как подчиниться. Да он и сам тогда прекрасно понимал, что на него свалился, как они это называют, «висяк». Никаких тебе улик, никаких свидетелей, ничего, кроме трех трупов. Вернее, двух реальных трупов и одного – на фотографии. Тот, третий, так и не нашли. Как удалось майору выяснить в ходе следствия, за девушку похитители потребовали огромную сумму: миллион долларов. Когда отец повез деньги в назначенное место и в назначенное время, его убили выстрелом в голову, а деньги забрали. На грудь покойного они бросили фотографию, на которой был запечатлен обгоревший труп его дочери. Друг Горина, Константин Самойлов, сам пришел тогда к майору Казакову: он был единственным человеком, которому рассказал о похищении Валерий Николаевич.

– Я просил его пойти в милицию, – рассказывал Константин. – Но он не захотел рисковать: похитители предупредили, что если они заметят подвох, то сразу же убьют Анжелику. Он даже от меня скрыл место и время встречи, иначе я бы смог хоть как-то подстраховать его. Я до сих пор не могу себе простить, что не проследил за ним тогда, – сетовал мужчина.

– Как вы думаете, кому может быть выгодна смерть вашего друга? – задал тогда вопрос Казаков.

– Очень многим, – пожал Константин плечами. – Родственникам, например. Я всегда недолюбливал брата Валеры, скользкий он какой-то и завистливый. Я, видите ли, психоаналитик, поэтому очень часто могу сказать о человеке практически все, пообщавшись с ним совсем немного. С Виктором я не любил общаться, потому что он всегда выдавал желаемое за действительное.

– Это как же понимать? – не понял Казаков.

– А здесь и понимать нечего, – улыбнулся Константин. – Он старался навязать мне свою дружбу и постоянно прикидывался «своим в доску». Но я прекрасно видел, что это совсем не так, и держал его на расстоянии: очень не люблю людей в «маске». Я даже Валере говорил об этом, но он лишь отмахивался от меня. И, как видно, зря: мне почему-то кажется, что без Виктора и его сыновей здесь не обошлось. Но утверждать, конечно, не стану, не хочу брать греха на душу, – приложив обе руки к груди, проговорил Самойлов. – Вы спросили – я сказал свое мнение, но оно может быть и ошибочно.

– Родственники, говорите? – задумчиво сказал майор. – Все, конечно, может быть, только здесь нестыковка получается. Они же не могли знать заранее, что Елена покончит жизнь самоубийством? А это самоубийство, – нет никаких сомнений; записку писала она, – это подтвердила графологическая экспертиза. Наследницей всего капитала осталась бы она после смерти мужа и дочери.

– Кто теперь знает, что они знали, а чего не знали? – сердито высказался Самойлов. – Может, они потом и ее планировали убрать? Но опять же, майор, не нужно мои слова брать за основу, это мое сугубо личное мнение. Вернее, даже не мнение, а мысли, можно сказать ничем не обоснованные. Просто я всегда недолюбливал Виктора, я уже вам об этом сказал. Вот отсюда, наверное, и такие нехорошие мысли о нем. Так сказать, предвзятое отношение.

– Ну а кроме родственников кто мог желать смерти Горина, как вы думаете? – спросил майор.

– Конкуренты, естественно, – пожал плечами Константин. – Сейчас это сплошь и рядом.

– А компаньоны у Горина были?

– Конечно, были, но это не тот вариант, поверьте мне, – отрицательно покачал головой мужчина. – Один был его лучшим другом, мы все вместе в Афганистане служили. Второй вообще не здесь живет.

– Вы знаете, в моей работе такие бывали случаи, в которые просто поверить невозможно. Родной отец с сыном из-за денег расправился, а вы говорите – друг, – заметил Андрей. – Деньги – такая штука… – вздохнул он. – Очень страшное влияние они на людей оказывают.

– Нет, говорю же, здесь совсем не тот случай, – упрямо повторил Константин. – Валера Сашку от смерти спас, когда мы служили, и тот его братом своим считал. И его тогда не было в Москве, когда все случилось, он едва на похороны успел прилететь. Мне кажется, если бы Саша был здесь, вместе мы бы сумели предотвратить несчастье. Ай, да что теперь об этом говорить! – обреченно махнул он рукой. – Знать бы, где упасть, соломки подстелил бы. Нет, майор, еще раз повторю с полной уверенностью и ответственностью: Александр Холодов здесь ни при чем.

– Ну, хорошо, хорошо, оставим пока Александра Холодова, – согласился майор. – А второй? Что вы можете сказать о втором компаньоне?

– Думаю, второму это тоже не нужно: он живет во Франции, а отсюда получает только дивиденды. Кто же будет убивать курицу, которая несет золотые яйца? Он прекрасно понимал, что, если с Валерой что-то случится, он лишится и того, что имеет. Здесь он появлялся раз в году, на совете директоров, остальное время проводил в Париже, у него там тоже неплохой бизнес. У него всего девятнадцать процентов акций, и даже после смерти Горина ему ничего не светило, ведь у того множество родственников, прямых и законных наследников. Нет, майор, партнеры по бизнесу исключаются, а вот конкуренты – это вполне может быть.

Следствие тогда было приостановлено по ряду причин.

И вот теперь на столе у майора снова лежит дело об убийстве. И фигурирует в нем опять та же фамилия: Горин. Только это уже сын того самого Виктора, младшего брата Валерия Горина, о котором так нелестно отзывался Самойлов Константин.

– Чтоб вас черти разорвали, – проворчал Андрей. – Как же я не люблю, когда ко мне в производство попадают вот такие семейки, у которых в мозгах прочно сидит убеждение, что все продается и соответственно все покупается, – вспоминал он наглое, сытое лицо младшего брата погибшего Кирилла Горина, Игоря.

Тот буквально прокрутил дырку на стуле, пока сидел на нем и без остановки говорил:

– Ты, майор, давай не филонь, поработай мозгами хорошенько, а я в долгу не останусь, ты только найди убийцу брата и мне его отдай!

Как же возмутило Андрея поведение наглеца! Он даже начал считать до десяти, чтобы не встать и не заехать братцу убиенного прямо по физиономии. Он еле-еле сдержался, но сказать все же сказал:

– Теперь послушайте меня, Игорь Викторович, и по возможности внимательно. Во-первых, в этом кабинете не принято тыкать хозяину оного. А во-вторых, ловить, а потом отдавать преступников родственникам у нас тоже не принято. Для этого существует правосудие. Ну и, наконец, в-третьих: за свою работу я с родственников мзду не беру. Я и так ее делаю отлично. А теперь извините, у меня уйма работы, и мне совершенно некогда. Если понадобитесь, я вас вызову повесткой или позвоню.