Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мэтт считал, что добиться успеха можно только в том случае, если считать труд писателя такой же работой, как и всякая другая. «Я должен ходить в центр каждый день и работать по пять-шесть часов, – говорил он. – Там зона молчания. Разговаривать разрешается только на кухне».
– Что это? – подозрительно спросил Мэтт, показав на коробку, где неистово пищали цыплята.
– Куры, – ответила Хоуп.
– Для еды?
– Для яиц, глупый! Финула сказала, что нам следует завести кур. Я думала, что эта мысль тебе понравилась.
– Ну, если так сказала Финула, то она, наверно, права, – пожал плечами Мэтт и поцеловал жену на прощание. – Извини, что наворчал. Просто я волновался, что тебя долго нет… Похоже, ты очень быстро привыкаешь к деревенской жизни, – с улыбкой добавил он.
– Шесть цыплят еще не делают меня фермером, – отшутилась Хоуп.
Спустя два дня Мэтт пришел домой рано и повел детей гулять. Хоуп воспользовалась их отсутствием, чтобы принять чуть теплую ванну (трубы еще недостаточно прочистились), потом надела махровый халат, теплые носки и села за компьютер, чтобы отправить сообщение Сэм. Ей хотелось пожаловаться на подавленность и на то, что ее представление о безоблачной сельской жизни оказалось далеким от действительности. Но это было невозможно. Сэм с самого начала была против ее переезда, и Хоуп не могла сказать сестре, что та была абсолютно права.
«Здравствуй, Сэм! Привет из графства Керри. Как поживаешь? Мы – отлично. Правда, с коттеджем пришлось повозиться, но, пока его доводили до ума, мы жили в замечательной семье неподалеку».
Едва ли можно было назвать Хедли-Райанов замечательной семьей. Во всяком случае, Финула доводила ее до белого каления. Но если бы Хоуп написала правду, Сэм тут же решила бы, что она нуждается в таблетке от депрессии.
«Хочу описать наш новый дом. Коттедж „Кроншнеп“ стоит примерно в миле от ближайшей деревни. Ты едешь по извилистой проселочной дороге и вдруг оказываешься у пряничной избушки, которую летом оплетают вьющиеся розы. Она похожа на картинку из детской книжки. Внутри настоящие деревянные стропила и необычные решетчатые ставни».
«Которые чертовски трудно мыть», – мрачно добавила про себя Хоуп. Она драила эти чертовы деревянные планки несколько часов.
«В кухне-столовой стоит старинная дровяная плита (она же камин), и это очень уютно. Кроме того, у нас есть сад, обнесенный каменным забором. Правда, его нужно слегка привести в порядок. Финула – женщина, у которой мы жили, – советует выкорчевать деревья и на их месте разбить огород».
Звучит неплохо. Зачем упоминать о том, что стоило Мэтту заикнуться о совете Финулы, как Хоуп сначала вытаращила глаза, а потом закричала: «Если ты такой любитель пастернака, выращенного собственными руками, – что ж, давай, действуй!»
«Ванная у нас замечательная. – Точнее, стала замечательной, когда из нее удалось изгнать жуков, пауков, сверчков и прочую ползучую нечисть. – В ней стоит старинная ванна на когтистых лапах. Детям здесь очень нравится».
А вот это было чистейшей правдой. Ни Тоби, ни Милли не скучали по своим друзьям из яслей. Может быть, только временно, пока им все в диковинку. Вскоре они захотят играть со своими сверстниками и нужно будет поискать детский сад, где можно оставлять детей на несколько часов. После чего она тоже сможет начать новую жизнь. Хоуп не думала, что она будет скучать по работе. И дело было не в конверте с еженедельным жалованьем. Она скучала по независимости и подругам. Чем больше Хоуп думала об этом, тем крепче становилась ее решимость найти себе дело на неполный рабочий день.
«Мы еще не успели обзавестись большим количеством друзей, потому что были заняты, но Финула уверяет, что жизнь здесь бьет ключом. Мэтт прижился в творческом центре и ходит туда каждый день, работать над книгой. Так что пока все идет хорошо. Ответь поскорее.
Любящая тебя Хоуп».
В понедельник сразу после завтрака пошел дождь.
– Мама, мне скучно! – ныла Милли, теребя Хоуп за брюки. – Хочу играть с какими-нибудь девочками!
«Маме тоже скучно», – думала Хоуп. Семейной идиллии не получилось. Вместо симпатичного коттеджа, где можно было весело жить и дети могли бы играть с соседями, они оказались в доме, стоящем на отшибе, где не работает телевизор и нечем себя занять. Они жили в миле от деревни, в их проулок никто не заезжал и не заходил в гости. В этом не было ничего удивительного, потому что они здесь никого не знали. Ближайший город находился в часе езды, а Мэтт уходил работать в свой Центр. «Счастливчик», – мрачно думала Хоуп. Тем временем Тоби и Милли громко ссорились из-за книжки с картинками.
Так прошло минут двадцать. Потом дождь прекратился, и туг Хоуп осенило.
– Пойдемте гулять, – сказала она.
– Ура! – радостно завопила Милли.
Поскольку машину забрал Мэтт, Хоуп нарядила детей как полярников, сама надела теплую куртку и сапоги, и они отправились в путь. Детей она по очереди везла в коляске, однако вскоре им обоим захотелось на ручки. Все-таки миля – это слишком далеко, особенно для Тоби; к тому моменту, как они прибыли в деревню, Тоби и Милли ревели, а Хоуп злилась на то, что у них только один автомобиль. «Вольво» принадлежал ей, но Мэтт его забрал. Как будто она была виновата в том, что ему пришлось расстаться со служебной машиной…
К счастью, дети перестали ныть, а сама деревня в этот раз показалась Хоуп гораздо симпатичнее. Проезжая по ней на машине, она не замечала маленьких эркеров, украшавших здание почты, необычной пастельной окраски домов и красоты старого камня, из которого была построена пивная «Вдова Мэгуайр». В проливной дождь все казалось тусклым, а сейчас было видно, что коттедж «Кроншнеп» – далеко не единственная здесь пряничная избушка. Хоуп успела прочитать объявления на двери пивной. Одно из них гласило: «Вечера отдыха каждый уик-энд. Приглашаются скрипачи». Может быть, они с Мэттом как-нибудь выберутся сюда, если сумеют найти бэби-ситтер?..
Подходя к аптеке, Хоуп двинулась прямо к задней двери в кабинет Мэри-Кейт и постучала. Мэри-Кейт тут же выросла на пороге.
– Ах, какие необычные посетители! – Она нагнулась и поздоровалась с детьми, как со взрослыми. – Как поживаешь? – серьезно спросила Мэри-Кейт, пожимая руку Милли.
Именно это от нее и требовалось. Милли засияла от удовольствия, а Тоби застенчиво улыбнулся.
– Как вас зовут, мисс? – по-прежнему серьезно спросила Мэри-Кейт.
– Милли, – ответила девочка, демонстрируя прелестные ямочки на щеках.
– А этого джентльмена?
– Это Тоби, мой младший брат. Ему только два года, – высокомерно заявила Милли.
– Я подумала, что им захочется взглянуть на ваших чудесных котят, – пробормотала Хоуп. – Надеялась, что вы не станете возражать.
– Прекрасная мысль! Дорогие дети, будьте добры войти и поиграть с тремя симпатичными маленькими котятами.