– Здравствуйте, девица! А вы, наверное, к Наташе пришли?

– Да, к Наташе… – неуверенно улыбнулась ему в ответ Даша.

– Подружка, да?

– Ага, подружка…

– Ну что ж, давайте знакомиться, подружка! Меня зовут Владимир Сергеевич, я Костин отец. Вы Костю-то моего знаете?

– Нет, простите…

– Ну как же это? Наташу знаете, а Костю не знаете? Странно… Откуда ж вы тогда свалились, девица?

– Дядя Володя, да это же Даша! – выскочила в маленькие сенцы из дома Наташа. – Чего вы ее пугаете? Она новенькая здесь и не знает никого! Даш, пойдем, я тебя познакомлю…

Схватив за руку, она потащила ее в комнатку, служившую в этом небольшом домике и гостиной, и столовой, и бабы-Зининой спальней по совместительству. Сама Наташа с ребенком ютилась в небольшом закутке с маленьким окошечком, отгороженном от «большой» комнаты ситцевой занавеской на веревочке. Проходя торопливо мимо кухни, Даша успела кивнуть приветливо и бабе Зине, суетящейся около стола с пирогами. Глаз успел выхватить рядом со старушкой и еще одно лицо – очень красивое и очень веселое лицо моложавой женщины лет сорока.

– Знакомься, Даш, это Костик! – как-то слишком уж живенько-весело представила Наташа вставшего с дивана навстречу им парня. И вообще, как Даша успела заметить, была сама на себя будто и не похожа. Появилось в ней такое что-то… чужеродное. Веселость натужная какая-то. И еще будто стыдом за эту игрушечную веселость от Наташи веяло, и крайним напряжением, и чуточку отчаянием…

А Костик показался Даше ничего себе. Росточку небольшого, правда, но симпатичный. Хотя, если приглядеться, чего-то в нем все-таки недоставало. Большого и настоящего. Очень хотелось взять и вытянуть его ввысь и вширь, и плечи по-мужицки расправить, и лицу придать самую чуточку твердости. А глаза добрые. Даже, может, слишком добрые. И весь он очень такой… распахнутый. Нате, мол, меня, люди, ешьте на здоровье! Я так хочу, чтобы вы ели меня и были очень при этом счастливыми! И ты, пришедшая к нам девушка Даша, обязательно должна быть счастливой. И никак иначе.

– Вот, девица, решили мы увезти с собой твою подружку! – вошел вслед за ними в комнату Владимир Сергеевич. – Свататься мы к ней приехали. Ты как, не против?

– Нет, я не против. Я очень даже за! – улыбнулась ему Даша. – Если обижать ее не будете, конечно.

– Ну как не будем? Обязательно даже будем! По субботам после бани станем бить мочеными розгами. Сначала Костьку, потом Наташку, а потом и Макарке достанется…

Из-за ситцевой занавески в тот же момент прозвучал возмущенный крик проснувшегося Макарки, и все они рассмеялись дружно, и Наташа тут же заполошно кинулась на этот крик.

– Ну, чего стоишь, помоги… – слегка подтолкнул сына за плечо Владимир Сергеевич. – Давай привыкай к новому своему положению. Cам этого хотел.

– Пап, так она ж кормить его будет! – то ли благодарно, то ли испуганно взглянув на отца, проговорил Костик со священным ужасом в голосе. – Грудью кормить, понимаешь?

– И что?

– Так она ж стесняться будет…

– Господи, ну в кого ты у меня такой нежный, Костька? Ума не приложу. Я вот таким нежным да чувствительным никогда не был! – медленно проговорил Владимир Сергеевич, задумчиво разглядывая сына.

– Каким, каким ты не был? – послышался в дверном проеме веселый и сильный голос женщины, которую Даша заприметила на маленькой кухоньке возле бабы Зины и которая напомнила ей мать своей сильно выраженной моложавостью и дорогой косметологической ухоженностью. – Я что-то пропустила интересное, да?

– Да вот, Свет, нежные нынче, говорю, мужики пошли. Все девчонок засмущать да застращать боятся.

– А что, не так разве? – с интересом разглядывая Дашу и будто обращаясь именно к ней, проговорила женщина по имени Света. – Конечно, нежные! Но это ведь скорее хорошо, чем плохо? Правда, девушка?

– Это Даша, – представил Владимир Сергеевич. – А это, стало быть, моя жена Света. Познакомьтесь, дамы.

– Ты Наташина подруга, наверное? – подошла совсем близко к Даше Света.

Даже и вблизи она выглядела безупречно – ни единой морщинки на ровном лице, хорошая стильная стрижка, запах дорогих духов… Даша знала этот запах – такой же предпочитала и мама. Тонкий и одновременно остро волнующий, призывающий легкие к одному только бесконечному, до последней тягостной возможности вдоху. Потому что если, казалось, выдохнуть, то потеряешь это неземное волнение навсегда и ни за что не поймаешь более остро-капризного аромата. И все же подумалось Даше, что женщине этой наверняка не менее сорока или близко к тому. Потому что возраст ее, как и мамин, предательски выдавали глаза. Слишком уж умными и проницательными они были для раннего женского возраста, слишком явно насмешливыми и ласковыми. И голос тоже был таким же – слишком уж радостным и веселым для сложившихся в этом домике грустных жизненных обстоятельств. И это было странно очень. Ей-то, простите, какая такая радость сватать для пасынка невесту с ребенком? Хотя если по голосу судить – радость ее и впрямь была не наигранной, Даша слышала. Она давно заметила, что в этом домике и чувствовать, и слышать начинает по-другому. По правде. По простой, по сермяжной, по человеческой. Иногда ей казалось, что правда эта наступает на нее здесь со всех сторон, и круг ее становится все уже и уже, и скоро случится так, что подойдет она к ней вплотную и глянет в глаза, и никакими ночными в подушку слезами от нее уже не отплачешься…

– Дашенька, а ты не проводишь меня до ближайшего гастронома? В доме, как назло, соль закончилась, и у нас начинка для пирогов пресной останется… И на машине ехать не хочется – дольше из местных дорожных колдобин выбираться придется.

– Свет, так давай я сбегаю! – с готовностью подскочил Костик, но был тут же остановлен досадным ее жестом – сиди, мол, тебя не спрашивают…

– Да ладно, идите-идите, посплетничайте на свободе! – усмехнулся понимающе Владимир Сергеевич. – Сейчас она, Даша, из тебя все тайны твоей подруги выпытывать будет. И как это так удачно в доме соли не оказалось? А, Свет?

– Да это я, дура старая, виновата! – ввалилась уточкой в комнату баба Зина, вытирая руки о фартук. – Все время забываю купить, как в магазин иду! Сходи, Данечка, прогуляйся. Тебе полезно будет…

– Да конечно! Пойдемте, конечно! Только пытать меня не надо, ладно? Все равно ничего не скажу! Партизанка я! Зоя Космодемьянская!

– Чего ты не скажешь, Данечка? – удивленно уставилась на нее баба Зина.

– Ой, как хорошо вы ее называете! Данечка! – снова лучезарно улыбнулась Света. – Ласково как звучит… Вроде как Дунечка…

– Не обижай девицу, Света! – весело проговорил Владимир Сергеевич. – Какая она тебе Дунечка? Скажешь тоже…

– Я не обижаюсь, что вы. А баба Зина меня и правда хорошо называет, мне нравится. Меня так никто никогда не называл… Ну что, Света, пойдемте? Здесь недалеко.