лоханулся (это если хотели подбросить) или же случайно перепутал.

Отсюда вопрос: если это мне подкинули помаду, то зачем? Она с каким-то ядом или со слабительным? Или нею пользовался человек с герпесом?

А с другой стороны – может же быть такое, что кто-то спокойно шарился у меня в кабинете и случайно перепутал помаду? Может же такое быть? Вполне. У меня были отгулы, затем я два дня в суете пробегала. В кабинет мог войти кто угодно (запасные ключи есть в каморке вахтёра).

И вот кто это и как? И, главное – зачем?

С раздражением я швырнула тюбик обратно и с сожалением окинула взглядом остальную косметику – нужно будет выбросить всё, включая расческу, и больше не хранить ничего здесь. Непонятно, что тут происходит. А я к тому же изрядно брезглива.

Сразу же возникла мысль, что шарились и в документах. Интересно, в сейф добраться смогли? Хотя в это время все сейфы делают по одному образцу и вполне возможно, что их легко открыть одним и тем же ключом. Хотя я точно не уверена в этом.

Тем не менее в душе я порадовалась, что самые важные документы я держала в сейфе Валеева, на его квартире. Теперь нужно будет наведаться и туда, потому что кто его знает…

Мои мысли прервал телефонный звонок.

Я сняла трубку – звонил «опиюс» (должок за талоны на шубу Римме Марковне не заставил себя долго ждать).

– Алло! Лидия! – прозвучал приятный знакомый баритон, слишком уж бодрый и оптимистичный, так что у меня сердце тревожно ёкнуло.

– Слушаю, – вежливо ответила я.

– Знаю, что ты занята, поэтому не буду тянуть. В понедельник поедешь в командировку. Это ненадолго, до среды.

– Зачем? – пробормотала я совсем нерадостно (сейчас и так навалилось всё, а тут ещё командировка).

– От городского комитета советских женщин нужен представитель, точнее представительница на заседание, – хохотнул Быков, – но это хорошая командировка. Нужно съездить и принять участие.

– Без доклада?

– Без доклада, – подтвердил Быков.

– А в чём подвох? – не повелась на излишнюю радость я.

– Лидия Степановна, – мягко, по-отечески попенял меня Быкорв, – ты ещё такая молодая, а ведешь себя как пятидесятилетняя бабка. Во всём тебе какой-то подвох чудится, заговоры, тайны.

Я вздрогнула. Эх, если бы Быков знал, насколько он сейчас прав. Так-то мне по меркам моего мира пятьдесят три уже. Почти пятьдесят четыре. И да, постоянно какая-то фигня чудится. Которая, как правило, происходит потом реально.

Но вслух я сказала:

– То есть подвоха нет? Просто поехать и посидеть на собрании?

– На трёх собраниях. Три дня же.

– И всё? – настороженно уточнила я.

– Остальное я расскажу тебе при встрече, – вздохнул Быков. – Вот что ты за человек такой, Лида! Ничего от тебя не скрыть. Тебе бы в милиции работать, все преступления сразу раскрывались бы.

– А когда встреча? – поморщилась я, прикидывая, как свинтить с работы, ведь с Иваном Аркадьевичем договаривались, что я после отгулов буду работать в поте лица. А я только-только вышла, так мало того, что прогуляла считай два рабочих дня, так еще два дня разборки с этим письмом (удружили родственнички!).

Мне сейчас как раз уезжать не желательно, раз лидочкина мать лично приехала и намерена идти до конца – ничем хорошим всё это для меня не закончится. И мне как раз именно сейчас нужно сидеть здесь и контролировать ситуацию, а чёртов «опиюс» решил меня в командировку внезапно услать.

А с другой стороны – чёрт с ней. Если подо мной стул зашатался и меня уволят (к примеру), так хоть в командировку съезжу за государственный счет. А то засиделась я уже на одном месте.

Всё это мелькнуло у меня в голове за полсекунды, а Быков сказал:

– А давай сейчас пообедаем вместе и обсудим. Место, как обычно, – наше.

В трубке пошли гудки.

Я вздохнула и аккуратно положила трубку на рычаг.

Посидела, грустно рассматривая содержимое ящика, этой косметикой я больше пользоваться не буду. Затем набрала внутренний номер:

– Ало, Татьяна? Можешь заскочить ко мне до обеда буквально на минуточку? Нужна твоя помощь. Выручай – прихвати помаду, тушь, пудру и карандаш, как обычно я у тебя беру. Жду.

Я откинулась на спинку стула и приготовилась ждать Репетун. Идти на деловой обед неподготовленной, пусть даже с Быковым, я считала дурным тоном.

Интересно, что за задание он опять мне решил подсунуть? Надеюсь, больше не придется документы подменивать? В прошлый раз случайно получилось, повезло, что я с Велимиром была знакома. Кстати, вопрос с Велимиром так и не решился. Но что-то он больше не звонит. Интересно, сам отшил влюбленную секретаршу или что? Но раз не звонит, значит, всё у него там хорошо.

К ресторану «Нивушка» я подрулила в полном боевом раскрасе, как и полагалось каждой порядочной советской женщине. Единственно, мой мэйкап сильно отличался от общепринятого – я полностью игнорировала блестящие тени и перламутровые помады, особенно вырвиглазных расцветок.

Быков уже занял столик и, в ожидании меня, что-то записывал в блокнот.

– Четверг – рыбный день, а я варенную рыбу не сильно и люблю, – проворчала я, заглядывая меню. – Хотя моя Римма Марковна рыбу-фиш готовит так, что все рестораны Европы стыдливо краснеют.

«Опиюс» решил, что это шутка и добросовестно немножко похихикал.

– Салат из сельди, салат из морской капусты или килька с луком, – ворчливо прочитала я, – рыбный рассольник или уха, рыбные котлеты с гречкой или рыба под маринадом с картофелем. Зашибись выбор.

– А что бы ты хотела? – хмыкнул Быков, терзая вилкой кусок салата «шуба».

– Ну, на пример, обжаренные ломтики савары в облегчённом сливочном соусе Бер Блан и с чёрной икрой. Крем-суп из морского гребешка с трюфелями и эстрагоном. И запечённые устрицы в сморчковом соусе, – мечтательно вздохнула я, вспомнив гастрономические туры с Жоркой по мишленовским ресторанам.

Быков вылупился на меня, как на диковинку.

– Но что имеем, то и придется есть, – подытожила я и заказала рыбную котлету.

– Что-то ты сильно не в духе, – внимательно посмотрел на меня Быков, – устала? Или неприятности?

– Мать продолжает войну, – пожала плечами я. – Мало ей писем во все инстанции. Теперь сама лично приехала разборки устраивать. И мало того, что перед людьми позорит, так ещё вчера вечером припёрлась ночевать ко мне. Со скандалом.

– Надеюсь, ты за вечер с нею помирилась? – нравоучительно сказал Быков с видом доброго дедушки.

– С чего бы это? – удивилась я, – наоборот, выгнала её.

– Что, на ночь глядя?

– Ну да, а что?

– Лида, родную мать? Выгнала?

– Выгнала. И пусть скажет спасибо, что без членовредительства. Практически мирным путём.