— Молодой человек, я на работе и все служебные романы исключаю.

В принципе с моей стороны ни о каком романе и мысли не было, просто срабатывал, как говорится, основной инстинкт. Я всего-навсего сказала то, что первым пришло мне в голову.

— Курить хочется, — заявила я, пытаясь сменить тему.

Виталька молча спустился вниз и через минуту вернулся с пачкой сигарет и зажигалкой в руках.

— Здесь можно? — шепотом сказала я.

— В форточку, — посоветовал Виталька.

Я спрыгнула на пол и молча закурила, не сводя глаз с пустынной улицы. Виталька немного постоял за спиной, а затем сказал:

— Пойду спать.

— Спокойной ночи, — пожелала я ему, не оборачиваясь.

— Я после отца сполоснусь еще, — зачем то сообщил мне Беккер-младший. Наверное, надеялся, что я передумаю и, «уложив» в постельку его отца, все же нагряну к нему в комнату.

Я промолчала, и Виталька медленно побрел к себе. Вскоре Беккер-старший обрадовал меня своим появлением в двери ванной. К счастью, он не намеревался чем-либо еще заниматься. Спустившись на первый этаж, он объявил, что сон валит его с ног, и тяжело опустился на диван. Я перевязала ему плечо и, пожелав спокойной ночи, потушила свет.

Конечно, меня одолевали мечты о теплой ванне с ароматом хвои. Этот запах всегда меня успокаивал и освежал, чего мне сейчас сильно недоставало. Но что толку мечтать, если мечты бесплодны? Максимум, что мне светило в период работы в доме Беккеров — душ на скорую руку. Чтобы не томить себя понапрасну, я вслух пробормотала:

— На войне как на войне, — и плюхнулась на отведенное мне для сна место.

Однако, сколько я ни ворочалась, сон не шел, несмотря на усталость. Не только серьезные мысли лезли в голову, но и всякие глупости. Возможно, слишком много эмоций пришлось пережить в течение дня, а возможно, мешало чувство опасности и постоянной тревоги. Ведь в любой момент могло случиться все, что угодно.

Ругая свой собственный организм на чем свет стоит, я села в кресле и вдруг вспомнила о Ксении. В темноте ярко высвечивалось табло электронных часов, висящих почти под самым потолком.

— Неудобно… — в раздумье прошептала я самой себе, но, спустя буквально полминуты, добавила:

— Неудобно штаны через голову надевать. Не побьют же!

Я встала и вскоре вернулась на свое место с сотовым и визиткой Ксении в руках.

Беккер к тому времени видел, наверное, уже десятый сон. Чтобы не разбудить его, я не стала включать свет. Благо фонарь, стоявший во дворе, освещал не только двор, но и довольно хорошо гостиную, и мне удалось разобрать номер телефона, обозначенный на визитке жирными черными цифрами.

Я набрала его, набравшись заодно и решимости. Ведь, случись так, что трубка окажется в руках хозяина дома, он вполне способен послать меня к черту, сославшись на поздний час. Хотя, возможно, Олег Станиславович теперь счастлив это сделать в любое время суток — из мести за мои придирки к нему. Насчет Ксении я даже не сомневалась: она, судя по ее недавнему поведению, будет счастлива даже полуночной беседе.

После двух длинных гудков в трубке раздалось ленивое «алло», произнесенное женским голосом.

— Ксения? — тихо спросила я.

— Да. Кто это? — отозвалась она.

Я представилась. Все складывалось для меня как нельзя лучше: Олег Станиславович отошел ко сну, а его супруга баловала себя тем, о чем я недавно мечтала, — лежала в ванне, правда, не с хвойной солью, а с апельсиновой пеной. Для меня запахи, ее окружавшие, не имели абсолютно никакого значения, но Ксения в несколько минут доложила обо всех этих мелочах.

— Женя, какая вы молодец! — обрадованно воскликнула она. — Я здесь лежу и скучаю рядом с трубкой. Думаю, позвонить, что ли, кому, а тут вы… Молодец!

— Мне что-то не спится, — объяснила я. — Может, поговорим?

— С удовольствием, — с готовностью откликнулась Ксения. — К тому же я не все вам рассказала о Стокгольме. Вернее, не рассказала многого.

— Вот как? — произнесла я, удивляясь неисчерпаемости запаса информации в голове жены Вьюнца.

Мне хотелось, конечно, завести разговор совершенно о другом — о взаимоотношениях Олега Станиславовича и Беккера, например, — но прерывать Ксению в ее бурном порыве словоизвержения было неловко. К тому же, выслушав ее, я создам больше расположения к дальнейшей доверительной беседе.

Несколько минут мне пришлось периодически повторять: «Угу, угу» или восхищен но восклицать: «Надо же!» Некоторые моменты повествования, надо признать, являлись поистине интересными, но большей частью рассказ Ксении был насыщен такими же бесполезными фактами, как и предыдущий. Я терпеливо ее выслушивала, и мне даже стало казаться, что долгожданный сон начинает смыкать мои веки, как вдруг слова супруги Вьюнца заставили меня выйти из состояния полудремы.

— Слава богу, это не последняя поездка туда… — мечтательно протянула она.

— Вот как? Олег Станиславович собирается в очередную командировку?

— Нет, это уже не будет касаться работы, — ответила Ксения и замялась. Что-то заставило ее прикусить язык, и поэтому мое любопытство усилилось.

— Ваш муж берет отпуск?

— Да нет, — уже не так охотно сказала она.

Какой-то внутренний барьер мешал жене Вьюнца откровенничать. Но я, за короткое время познав характер Ксении, чувствовала, что ее просто распирает от желания поделиться с кем-нибудь очередной новостью.

— Дело в небольшом приобретении… — спустя минуту нерешительно призналась она.

— Вы хотите что-то купить? — спросила я. — Что это? Я обожаю покупки!

— Отель… Гостиница… Правда, небольшая…

Эти слова поразили меня как молния.

«Ничего себе, небольшое приобретение!» — подумала я. Быстро разложив все по полочкам в своем сознании, я решила, что Беккер вряд ли об этом знает, ведь в течение всего вечера ничего подобного даже вскользь не прозвучало. А по нашим русским обычаям следовало бы произнести тост. Обмыть, так сказать, обновку. Нет, нет, Вьюнец своей покупкой перед компаньоном и другом не похвалился — это я могла сказать с твердой уверенностью.

Самое главное — вероятнее всего, он не рекомендовал рассказывать о ней и своей супруге. Причем рекомендовал в приказном порядке, так как она, будучи фантастически болтливой в гостях, не обмолвилась-таки о приобретении недвижимого имущества за границей ни словом. В принципе, вспомнив поведение Олега Станиславовича на сегодняшней мини-вечеринке, я поняла причину этого — он строго контролировал поведение жены взглядами, покашливанием и прочим. И ее бессмысленная болтовня, наверное, являлась для него настоящим спасением, так как уводила Ксению от того, о чем она могла легко и невольно проболтаться.