Моя обычная подвижность меня оставила. Я стояла тупо и бесстрастно, как придорожный километровый столбик. Я отказывалась понимать, что легкомысленная Эванжелина не только сама приперлась в Москву, где за ней числился труп Дроздовцева, но и притащила за собой ребенка. И это в самый неподходящий момент, когда начались открытые боевые действия!

— Да что с тобой, Тань? Ты что, не рада?

Я отправила удивленную моим поведением Катю в спальню, а Эванжелину увлекла на кухню, где яростно на нее зашипела:

— Какого черта ты сюда приехала? Эванжелина чуть не упала:

— Но ведь… Но ты же сказала, что дело закрыли…

Господи, дай мне терпения не убить ее на месте. Я выложила и про фотографии, и про то, как меня похитили, и про угрозу засадить Эванжелину в тюрьму…

Услышав такие печальные новости, Эванжелина обратилась во второй километровый столбик, и теперь нас в комплекте можно было бы выставлять на обочине автомагистрали. Она хлопала глазами, и из них вот-вот должны были снова хлынуть слезы, но уже не радости, а слезы ужаса.

— Постой, не реви! Ну, прости, это я виновата во всем! Но мы выкрутимся! Да не плачь же…

Я бросилась к телефону. Сергей, как ни странно, оказался дома. Я в самом начале пресекла заявления об аморальности моего поведения и попросила сейчас же приехать к Эванжелине и при этом не привести за собой хвост.

— Дело уже в такой стадии? Сейчас приеду. Марину с собой брать? Она здесь, рядом.

* * *

— Бери.

Марина с ее тяжелым кошельком и связями могла быть нам сейчас полезна.

Через полчаса на Эванжелининой кухне заседал комитет по чрезвычайному положению. Я не дала Сергею порасспрашивать Эванжелину об Америке и почему она так скоро вернулась, а Эванжелине — узнать у Марины о том, кто теперь массирует ей кожу под глазами и накладывает отбеливающие маски. На эту ерунду времени не было.

Я была основным докладчиком. Пришлось, конечно, по ходу выступления корректировать правду в целях ее максимальной приемлемости для слушателей. Вся правда их поразила бы, особенно Катю и Марину.

Я сообщила собравшимся, что являюсь обладательницей дискеты, на которой полный перечень фамилий и координат лиц, причастных к мафиозной структуре, возглавляемой в свое время Олегом Дроздовцевым. Организация в данный момент вполне дееспособна, живет и действует и желает отобрать у меня заветную дискету. А я, по причине свойственной мне вредности, ее не отдаю. Вчера меня похитили и угрожали расправиться со всеми близкими мне людьми, но, улучив момент, я, мужественная и ловкая, убежала через окно. И теперь мы должны продумать систему самообороны.

— Значит, надо отправить Эванжелину с Катей обратно в Америку. А мы с тобой уж как-нибудь спасемся, — сказал Сергей.

— Но у меня обратные билеты на всех четверых, — воскликнула Эванжелина, — на шестнадцатое октября! Мы специально приехали, чтобы забрать вас на свадьбу!

— Эванжелина, а почему вы не послали билеты почтой или не передали с кем-нибудь? — спросила Марина.

— Но ведь нетрудно приехать! Подарки привезли, я думала, все обрадуются…

Вот она, Эванжелина. Женщина-праздник. А последствия устраиваемых ею праздников ликвидировать приходится мне.

— Но я никак не могу ехать, — категорично заявил Серж. — Свадьба — это прекрасно и ответственно, мы, например, еще до этого не дозрели, но до начала ноября я из Москвы — никуда. Предлагаю: Эванжелина и Катя улетают ближайшим рейсом, на котором окажутся свободные места, ты улетаешь сразу, как оформишь визу, а я потом к вам подтянусь. Билет не пропадет.

— Я тоже сейчас никуда не поеду, — подала голос и я. — Я не считаю бегство из страны универсальным способом решения проблем.

Вот типичный пример женской непоследовательности. Ведь всего час назад я мечтала о вызове в Америку.

— Ты что, собралась вести партизанскую войну? Да тебя же в порошок сотрут, — возмутилась Марина. — Вам мало гранаты? Или тебе, может быть, понравилось висеть за окном третьего этажа? Быстро оформляйте визы и удирайте отсюда. Я возьму к себе Антрекота. И дискету им отдай, пусть подавятся.

О, а про Антрекота я забыла. Нет, ну тогда я вообще никуда не поеду.

— Ребята, я не могу так все оставить. И не хочу прятаться в Америке. Почему я не могу жить в своем городе, в своей квартире, возле своего кота только потому, что кучка наглых бандитов вообразила себя хозяевами жизни? Не сдвинусь с места. Я тоже достану гранату и стану опасной. И дискету им не отдам. Фигушки.

Не могу сказать, что агрессивность — отличительная черта моего характера. Но если шлюзы открываются, то я выхожу из-под контроля и становлюсь даже свирепой.

— Нет, ты или дура, или изображаешь из себя борца за справедливость! закричала Марина. — Ты же их не знаешь! Для начала они при тебе отрежут Антрекоту уши — и это будет только начало!

Я содрогнулась, но упрямо пробубнила:

— Не поеду.

Ну почему я должна пулей носиться по континентам в угоду этим хамам? Если на этом материке я порчу им самочувствие, путь сами убираются хоть в Антарктиду.

— Все, прекращаем дебаты. — Сергей хлопнул ладонями по столу и встал. — Эванжелина, поехали менять билеты. Татьяна остается. В конце концов, я тоже могу о ней позаботиться. Окна заложим мешками с песком, пару гранатометов, два «Калашникова» — и они нас живыми не возьмут.

— Вы оба ненормальные, — сказала Марина.

— Ну, если жизнь подкидывает такое приключение, — зачем отказываться?

— Международные кассы до пяти. Вы уже не успеете, — объявила Катя. Придется идти завтра утром. Тань, а подарочки будешь смотреть?

Мы с Сергеем переночевали у Эванжелины. У Марины в кассах работала знакомая, и на следующее утро, в субботу, она заехала к нам. В последний момент Эванжелина вспомнила, что «в вашей дурацкой стране» (ренегатка!) могут потребовать предъявить на авиабилет ребенка, и Катю они забрали с собой. Сергей уехал кормить Антрекота, а я осталась одна.

Рассматривая подарки, привезенные Эванжелиной, я мысленно подводила итог прожитой неделе. В понедельник был взрыв на кухне, в среду — погром в квартире и исчезновение фотографий, в четверг — моя кратковременная изоляция от общества, в пятницу — головокружительный спуск с третьего этажа (вспоминая об этом, я не могла удержаться от самодовольной улыбки — так провести двух огромных, натренированных и вроде не совсем тупых головорезов!) и внезапный приезд Эванжелины. Если нам удастся отправить ее с Катей ближайшим рейсом обратно в Америку, можно считать, что первый раунд у мафии я выиграла: не буду больше мусолить эту злосчастную дискету, а отнесу ее Алексею Степанычу — пусть сам разбирается. А когда всех посадят чья фамилия встретится в списке, — то можно с сознанием исполненного долга ехать в Америку, развлекаться и тратить чужие денежки (Дэниэловы). Если у него еще что-то осталось на банковском счете. Подозреваю, что Эванжелина этот месяц трудилась как пчелка. Только на привезенные мне подарки можно было бы безбедно существовать два года — она скупила пол-Калифорнии: представляю, как она оторвалась в отношении собственной персоны! Очевидно, Дэниэлу пришлось строить новый подземный гараж для автомобилей, купленных Эванжелиной, а для хранения ее платьев, туфель и шуб, наверное, потребовался целый авиационный ангар.