– С Катей, – вру, потому что с Сомовым мы поругались. А с Куликовой хоть и не мирились, но от нее не убудет.

– А что так?

– Он приедет позже.

– Ладно. Я улетела, хорошо отдохнуть, – целует в щеку и забирается в машину.

Проводив мать взглядом и дождавшись, когда ворота закроются, возвращаюсь в дом. Не знаю, что меня побудило решиться вылезти из дома, но мой мозг находится в ярком предвкушении сегодняшнего вечера. Ну и то, что родители уехали на ближайшие пять дней из страны, добавляет еще больше радости.

– Люб, – захожу в кухню, – на меня ужин можешь не готовить, я уеду вечером.

– Хорошо. Расскажешь куда?

– Ага, – усаживаюсь на стул, – спасибо, – сжимаю в ладонях протягиваемую Любавой чашку с чаем, – в школе будет вечеринка.

– А домой-то хоть вернешься?

Пожимаю плечами, засовывая в рот конфету.

– Ох, если Бронислав…

– Он ничего не узнает, – улыбаюсь как дура, медленно слезая со стула, – я пошла к себе собираться.

Блин, распахиваю шкаф, понимая, что выбрать подходящую шмотку будет проблемой. Юбка? Может, действительно кожаную юбку? А что? Кожаная юбка цвета марсала, сине-голубая рубашка, замшевые ботфорты… по-моему неплохо. И еще можно волосы выпрямить, а то эти волны уже бесят.

Достаю утюжок, захватывая пальцами прядь, полчаса – и готово. С замиранием сердца смотрю на себя в зеркало. Я попрусь туда одна. Зачем? Сомов мне так и не позвонил, после того как мы поругались с ним два дня назад после школы. Он начал первым, нес какую-то чушь про Шелеста, опять озвучивал свои идиотские планы, а я ляпнула, что у него все равно ничего не выйдет. За долю секунды я стала врагом народа номер один. Мне были приписаны всевозможные бл*дские похождения, и, конечно же, Богдан стал верхушкой айсберга. Сомов слишком остро воспринял тот момент, когда Шелест посадил меня в мою же машину после боя. Паша пропитался этим моментом, и если тогда я смогла сгладить все острые углы, то на этот раз меня ждал провал.

Ладно, возможно, это все не так уже и плохо. Просто развеюсь. Посмотрю на народ. Именно так и сделаю. С этой мыслью я вылетела из дома, с ней же перешагнула порог школы, где наткнулась на полнейший бедлам. Актовый зал, в котором грохочет музыка, куча народа, дергающегося, словно душевнобольные, и ни одного препода на горизонте.

Конечно, никто не пил здесь в открытую. Но стоило зайти в туалет, как я моментально столкнулась с целой очередью желающих упороться.

– Гера! – Куликова перехватывает мою руку у самой двери. Еще секунда – и я бы спокойно вышла.

– Чего тебе?

– Дуешься все, да?

– Мне нет до тебя никакого дела.

– Ну-ну. Как тебе вечеринка? Тухляк, скажи?! Еще полчаса – и мы все едем ко мне. Ты с нами?

– Точно нет, – закатываю глаза, выдергиваю руку.

– Уверена?

– Более чем, – разворачиваюсь, все-таки намереваясь выйти.

– А Сомов едет, только почему-то с Соколовой, – улыбается, слышу по ее голосу. – Гера, неужели он тебя бросил? Неужели кто-то вытер ноги о нашу королеву? – летит мне вдогонку.

Стискиваю зубы, резко разворачиваясь в Катькину сторону. Не знаю, что мной движет, не понимаю, как так получается… но я набрасываюсь на нее с кулаками, а потом и вовсе вываливаюсь вместе с ней за дверь. Слышу только вопли и рвущийся треск ниток на Катькином платье. Куликова что-то хрипит, а я целенаправленно расцарапываю ее лицо.

Так и хочется вмазать по ее гадской физиономии, что я и намереваюсь сделать. Замахиваюсь, чувствуя чей-то захват. Меня стаскивают с рыдающей Катьки, вокруг нее собирается толпа, а я, как заядлая преступница, ухожу оттуда под шумок. Поднимаюсь на третий этаж, и только там, в туалете, привожу себя в порядок. И зачем только выпрямляла волосы? Опять сплошные завитушки. Несколько раз натираю руки мылом, ополаскиваю лицо, поправляю рубашку, юбку. Смотрю на себя в зеркало и до сих пор не понимаю, что это только что со мной было.

Дверь в туалет открывается, оборачиваюсь, лицезря невысокую брюнетку в темно-синем платье с бутылкой рома в руках.

– Не помешаю? – хлюпает красным носом.

Отрицательно качаю головой.

– Я Вика.

– Герда.

– Я знаю. Тебя все знают.

– Лучше бы не знали, – облизываю губы, понимая, что хочу этого больше всего на свете. Хочу быть обычной… хочу обычную семью, где люди любят друг друга, хочу школу, где будут обычные ребята… хочу хотя бы шанс, чтобы быть собой. Собой настоящей.

– Будешь? – трясет бутылку.

– Давай.

Вика отворачивает пробку, протягивая мне напиток.

– Стаканчиков нет, как и закуски.

– Пофиг, – делаю глоток из горлышка, обжигающая жидкость прокатывается по горлу, заставляя морщиться.

– Не пошло, да? – Вика морщится вместе со мной.

– Нормально, – делаю еще пару глотков и возвращаю ей бутылку. – Возможно, вопрос идиотский, но у тебя все в порядке?

– Ну, если не считать того, что мой парень на моих глазах чуть ли не переспал с другой в туалете, то, думаю, все не так плохо, – смеется, вытирая губы тыльной стороной ладони.

– Все просто прекрасно, – хохочу, – поверь, это даже к лучшему, не нужен он тебе такой.

– Хотелось бы мне твоей уверенности. Сомов так не сделает.

– Уже сделал, – пожимаю плечами, – и знаешь что?

– Что?

– Мне пофиг. Мне настолько плевать, что я не знаю, хорошо это или плохо…

– Может быть, просто у тебя на примете есть кто-то другой?

Задумываюсь, растягивая губы в улыбке. Возможно, и есть. Но вслух я этого не произнесу. Нет. Никогда. Ни за что.

Смотрю на Вику и понимаю, что раньше действительно ее даже не замечала. Она учится в параллельном классе. Ее родители около года назад переехали в Москву из Омска, отец – бизнесмен среднего звена. Она здесь не за его деньги, а благодаря своим мозгам. Похвально.

Мы разговариваем ни о чем. Смеемся. Обмениваемся номерами. Допиваем ром до донышка и с переизбытком радости почти вываливаемся из дверей уборной.

Пока спускаемся вниз, ржем, рассказывая друг другу какие-то дурацкие истории. На первом этаже я облокачиваюсь на стеночку в актовом зале. Вика облизывает губы, что-то рассматривая.

– Герда, – тянет за руку, – пойдем.

– Куда?

– Туда, – стреляет глазами в стоящих на другой стороне зала Макса и Богдана.

– Я не знаю… – ступаю назад.

– Пойдем. Мне одной как-то не по себе.

– Ладно, – киваю, а сама смотрю на маячащего Шелеста. Он о чем-то говорит с Максом.