Лабораторию, а Нина пошла домой. Она решила прилечь. Выглядела она совсем неважно.

Без десяти минут десять я сел за дубль-пульт. Андрей пошёл в другой конец огромного зала, чтобы занять место у главного пульта.

В 10:00 я включил первую кнопку. Она была зелёного цвета. Весь зал наполнился глухим вибрирующим гуденьем. УЛИССы, стоящие у приборов, на минуту подняли вверх металлические руки — в знак того, что системы действуют нормально. ЭРОТ легко спланировал откуда-то из-под стеклянной крыши, где извивались бесчисленные трубопроводы и кабели, и, встав на мгновенье перед пультом, расправил крылья, которые светились зеленоватым светом.

— Неполадок в узлах нет, — доложил он и опять взвился вверх.

Затем из круглого люка в полу выполз механизм, какого я никогда и не видывал. Он был облицован пластмассовой чешуёй и полз, как змея. На хвосте у него был крючок. Плавно извиваясь, подполз он к подножию пульта и поднял голову; за металлической обрешёткой головы светился круглый зелёный глаз.

— Подземное хозяйство в порядке, — отрапортовал агрегат-змея. — Вводы силовых кабелей в порядке, контакты группы бета в порядке. Распоряжений нет?

— Раз всё в порядке, то какие могут быть распоряжения, — резонно ответил я. — Можете ползти обратно.

Через восемь минут после включения первой кнопки я, согласно лежащей передо мной схеме, нажал вторую — белую. Гуденье в зале перешло в другую тональность. За хрустальным щитком какого-то огромного агрегата, вмонтированного в пол неподалёку от пульта, заметались синие молнии.

В эту минуту я услыхал мыслесигнал Андрея.

— Ну как? — поинтересовался Андрей.

— Всё в порядке, — ответил я. — В этой работе действительно нет ничего сложного. Я не против неё, но удивляюсь, почему ты не поручил это дело какому-нибудь там ЭРОТу или УЛИССу.

— Дело слишком ответственное, — ответил Андрей. — Человек — это Человек, а агрегат — только агрегат.

— Мне вообще не совсем понятен этот принцип дубляжа, — сказал я. — Ведь у тебя точно такой же пульт и те же самые кнопки, что и у меня. Только не подумай, что я хочу уйти на попятный двор, как в старину говорилось. Просто мне это странно. Или это перестраховка? Было в древности такое понятие.

— Не перестраховка, а страховка, — ответил Андрей. — Процесс преобразования, как я тебе говорил, длится сорок пять часов тридцать девять минут. За это время кто-то из нас может устать, сделать ошибку из-за невнимания. Но так как нас двое, то ошибка почти исключена.

— Что ж, один ум хорошо, а два лучше, — согласился я. — А скажи, как называется агрегат-змея, который ко мне приползал?

— ПИТОН[35], — ответил Андрей. — Всё?

— Всё. Мыслепередача окончена.

В 10:27 я нажал третью — синюю — кнопку. В 10:49 — жёлтую. В 11:04 какую-то полосатую. Всё шло как по маслу — по старинному выражению. Между нажатием некоторых кнопок интервалы были всего шесть — восемь минут, но были в сорок минут и в час десять. В один из таких перерывов я успел сходить в душ, в другой — успел пообедать с Андреем. Время от времени прямо к пульту подходил САТИР[36] и приносил еду и горячий чай. Изредка мы вели мыслепередачи с Андреем, подбадривая друг друга. Так прошёл день, и так прошла ночь.

— Сутки отдежурили, поздравляю! — сообщил мне Андрей в десять утра.

— День да ночь — сутки прочь, — ответил я старинной поговоркой. — Как ты себя чувствуешь?

— Хорошо, — ответил Андрей. — А ты?

— Тоже хорошо. А как Нина?

— Сейчас говорил с ней и видел её по видеофону. Лежит. По-видимому, у неё не только сильный ушиб, но и простуда.

— Отправь её, пока не поздно, на материк, — дружески посоветовал я.

— Да разве она послушается! — ответил Андрей. — Ты же знаешь её… Всё?

— Всё. Мыслепередача окончена.

Прошёл и этот день, наступила вторая ночь нашего бдения. Было нажато уже много кнопок самых различных цветов и оттенков. В 2 часа 5 минут ночи я нажал чёрную кнопку. Следующая была красная — та, от которой зависело многое. Её надо было нажать через двадцать пять минут после чёрной.

— Ну как? — спросил меня по мыслепередаче Андрей. — Как ты себя чувствуешь? Не страшно?

— Страшновато, — ответил я. — Но что ж поделаешь.

— Мне тоже страшновато, — сказал Андрей. — Желаю счастья. Всё?

— Всё. Мыслепередача окончена.

Я не слышал, как к пульту подошла Нина. Она была бледна, но даже бледность ей шла. Удивительное дело — ей всё шло.

— Хочу посмотреть, как вы тут, — сказала она, лёгким движением сбросив на барьер пульта шубку.

— Ты выбрала самое подходящее время, — не без иронии заметил я. — И какое на тебе нарядное платье! Точно на бал.

— Еле напялила его, так плечо болит, — улыбнулась Нина. — Но как-никак — торжественный случай. А у тебя тут всё в порядке?

— Всё в норме.

— И змей-горыныч приползал?

— Ты имеешь в виду ПИТОНа? Приползал.

— Он очень смешной. Раз я нацепила ему на хвост бумажку, он так с нею и уполз в своё подземелье.

— Нехорошо издеваться над механизмами, — сделал я замечание Нине. — Механизмы служат Обществу.

— А ты всё такой же.

— Уж какой есть, — ответил я.

— Ну, до свиданья, — Нина перегнулась через барьер и торопливо поцеловала меня. — Вот так. Будь счастлив.

Она пошла по голубоватым плиткам пола в другой конец зала к Андрею. Лёгкой походкой, в ярком оранжевом платье проходила она мимо УЛИССов, насторожённо стоящих у непонятных мне приборов, мимо этого дьявольского нагромождения техники, — мимо всего того, что через несколько минут могло нас убить.

Но пришло время нажать красную кнопку. Я положил на неё палец и подумал: что я сейчас почувствую? Наверно, ничего не почувствую. Всё произойдёт мгновенно. В таких случаях напоследок люди всегда вспоминают что-то очень важное — так я читал в книгах. Что мне надо вспомнить — Надю, «Антологию»?

Я нажал красную кнопку и вспомнил в этот миг Нину. Вот она стоит у невысокого песчаного обрыва, отражаясь в тихой воде озера…

Аквалид — есть!

Кнопка была утоплена мною в гнезде до конца. Но ничего не произошло. Только гул в зале стал громче. Он шёл волнами, то замирая, то нарастая. Казалось, все эти бесчисленные агрегаты с трудом, задыхаясь, лезут куда-то в гору. УЛИССы, стоящие у приборов, подняли на минуту свои металлические руки в знак того, что всё в порядке. Из стеклянного