Шахрадар пожал плечами.

— Если бы не это, Ормузд нашел бы другой повод. Амбиции этого человека безразмерны. Мы надеялись, что он примет свой статус, но…

Велисарий прямо посмотрел на него.

— Что именно сообщил твой курьер? Насколько плоха новость?

— Это не новость, Велисарий. Просто оценка событий. После того как малва вторглись на нашу территорию, Ормузд официально, хоть и с неохотой, признал занятие престола Хосровом. В ответ на это Хосров назначил его сатрапом Северной Месопотамии — богатой провинции, которую мы называем Асуристан, а вы называете древним названием Ассирия. Ормузд обязался привести войско в тридцать тысяч человек в помощь императору в Вавилоне. Как мы узнали, он на самом деле собрал такое войско, но стоит лагерем недалеко от столицы Ктесифон. Как раз за Тигром.

Шахрадар оглядел безжизненную пустыню таким же холодным взглядом, как недавно Велисарий.

— На самом деле это хорошая позиция, с которой можно брать нашу столицу. Но в ней нет никакого смысла, если говорить о войне против малва. Мы подозреваем самое худшее.

— Ты думаешь, Ормузд заключил союз с малва? — Баресманас вздохнул.

— Кто знает? Лично я в это не верю — по крайней мере пока. Я думаю, Ормузд просто выжидает в сторонке, готовясь ударить, если Хосрова выкурят из Вавилона. — Он устало потер лицо. — Я также должен сказать тебе, Велисарий, что курьер доставил и инструкции мне. После того как мы прибудем в Пероз-Шапур, мне придется расстаться с твоей армией. Император приказал мне взять Куруша и моих солдат, а также другие войска, дожидающиеся меня в Пероз-Шапуре, и отправляться в лагерь Ормузда.

— Зачем? — спросил Велисарий. Баресманас пожал плечами.

— Сделать то, что смогу. Убедить Ормузда — если так можно выразиться — присоединиться к борьбе против завоевателей.

Велисарий с минуту внимательно смотрел на него.

— А сколько человек ждет тебя в Пероз-Шапуре?

— Две тысячи, может, три.

Велисарий посмотрел через плечо, словно пытаясь сосчитать персидских солдат Баресманаса. Семьсот персидских кавалеристов из эскорта шахрадара можно было с трудом рассмотреть в конце Длинной колонны.

— Меньше четырех тысяч, — пробормотал он. — Не очень-то убедишь с таким количеством.

Баресманас снова пожал плечами. Велисарий улыбнулся.

— Какой дипломат! Ты хочешь сказать мне, что император Хосров даже не предложил тебе попросить помощи у римского союзника?

Баресманас быстро взглянул на него.

— Ну… Курьер на самом деле упомянул о размышлениях императора в часы досуга. Если у командующего римской армией вдруг возникнет желание посмотреть руины старого города, основанного греками, — древней столицы Селевкидов, то император не будет возражать. Совсем не будет. — Велисарий почесал подбородок.

— Древняя столица Селевкидов. Да. Да. Мне вдруг захотелось на нее взглянуть. На самом деле это мечта моей жизни.

Какое-то время они ехали молча, как два старых друга.

— Кстати, царство Селевкидов ведь основали не греки, — вдруг заметил Велисарий. — Македонцы.

Баресманас только отмахнулся.

— Пожалуйста, Велисарий! Навряд ли ты ожидаешь от чистокровного ария, что он понимает такие мелкие различия. С нашей точки зрения, вы, полукровки с запада, бываете только двух видов. Плохие греки и очень плохие греки.

Через два дня давно копившееся недовольство гарнизона Константинополя прорвалось. Когда после дневного привала прозвучал приказ садиться в седло, войска из гарнизона остались сидеть у костров, отказываясь строиться.

Очевидно, их действия были скоординированы заранее. Несколько человек из ближайшего окружения Велисария, включая Маврикия, сообщили ему, что нескольких гарнизонных офицеров (правда, не высшего звена) видели курсирующими между группами солдат во время дневного привала. Похоже, главные начальники над солдатами, постоянно приписанными к Константинополю, хилиарх и трибуны, не были задействованы прямо. Но они также не предпринимали никаких видимых усилий для восстановления дисциплины в рядах подчиненных.

— Организованное неподчинение, — гневно сделал вывод Маврикий. — Это не спонтанный взрыв.

Велисарий какое-то время смотрел на Евфрат, словно пытаясь найти вдохновение в спокойно текущих водах. Как и обычно, если такое было возможно, армия сделала дневной привал там, где дорога подходила прямо к воде.

Полководец вытер лицо платком. Жара действовала угнетающе даже под тентом, который специально для него на время привала натягивали подчиненные. Они устанавливали шесть шестов и прикрепили к ним кусок плотной ткани. Это была хоть какая-то зашита от солнца, одновременно не закрывающая доступ легкому ветерку если такой дул.

— Давай не будем использовать термин, — твердо сказал полководец. Встретился с разгневанным взглядом Маврикия спокойными глазами. — Неподчинение — не просто ругательное слово, Маврикий. Это также юридический термин. Если я называю происходящее неподчинением командованию, то по императорскому указу от меня требуется вполне определенным образом решать этот вопрос, в настоящий момент я не уверен, что предполагаемый указом «образ действий» необходим. И не уверен, что это будет разумно.

Велисарий осмотрел лица других людей, собравшихся под тентом. Пришли все командующие армией, за исключением офицеров, стоящих во главе войск Константинополя. Их отсутствие делало очевидным их позицию.

Под тентом находились и Баресманас с Курушем. Велисарий вначале решил разобраться с этой проблемой.

— Я буду благодарен, Куруш, если ты с твоими войсками возобновишь движение. Двигайтесь настолько медленно, насколько возможно, правда, не надо очевидно тащить ноги. Но держите низкий темп, чтобы мы после решения проблемы могли без особого труда вас догнать. Но на данный момент, я думаю, будет лучше…

Куруш кивнул.

— От тебя не требуется никаких объяснений, Велисарий. Совсем не нужно, чтобы в дело еще вмешивались и персидские солдаты. А то мы станем еще одним источником недовольства.

Он отвернулся и пошел своей обычной нервной походкой, и тут же стал отдавать приказы подчиненным. Баресманас последовал за ним после того, как улыбнулся Велисарию, этой улыбкой выразив свою поддержку.

Теперь под тентом остались только римляне. Все немного расслабились. Или, лучше сказать, римлян теперь ничто не сдерживало.

— Называй это как хочешь! — рявкнул Кутзес. — Я думаю, с командующими гарнизоном ты должен расправиться точно так же, как с теми восьмью негодяями…

— Я считаю, нам следует выслушать, что думает полководец, — вставил Бузес. Он положил руку на плечо брата, таким образом сдерживая его. — Насколько тебе известно, он славится своими хитростями. Или ты уже забыл?