— Почему? — удивилась я.

— На прошлой неделе у меня уже был один представитель нотариуса. Либо вы говорите правду, либо мы прекращаем разговор, — отрезала она.

Я сразу догадалась, что она имеет в виду человека из детективного агентства «Оптимус».

— Хорошо. Я скажу вам всю правду. Человек, по поручению которого вас разыскивали, убит. Более того — есть основания полагать, что его смерть как-то связана с этим расследованием.

— Бросьте, я ничего такого не рассказывала. Меня спросили про нашу совместную жизнь с Алексеем, и я все рассказала.

Если честно, в первую секунду мне показалось, что у меня слуховые галлюцинации. Я попыталась взять себя в руки: мало ли совпадений в жизни? Алексей — довольно распространенное мужское имя.

— Не могли бы вы мне подробнее рассказать о вашей беседе? — попросила я, присовокупив к просьбе несколько портретов президентов известной страны.

Деньги — лучший друг детектива — сыграли свое дело. Антонина начала излагать подробно разговор, состоявшийся между ней и детективом из сыскного агентства.

— Он сказал мне, что ищет Алексея. Его жену недавно убили, а у нее какие-то родственники за границей, оставили ей наследство. Он якобы исчез, и его пытаются найти, так как наследство теперь отходит к нему. Я ничем не могла помочь, давно ничего о нем не слышала… Честно сказать, я не поверила во всю эту чушь. Надеюсь, вы объясните мне, зачем на самом деле понадобилось расспрашивать меня об Алексее? — холодно спросила она, взяла сигарету из пачки и закурила.

— Скажите, вы его по-прежнему любите? — рассеянно поинтересовалась я.

— Люблю? Я ненавижу эту сволочь, — отрезала Антонина.

Вот это да! Ненавидеть такого душку, такого воспитанного, милого, благородного и т. д. и т. п. Хотя, впрочем, развод иногда делает супругов врагами. Мне казалось, что речь идет о разных людях. Потом — я никак не могла понять, зачем информация о прошлом Алексея понадобилась Цыганову. Была бы жива Геля — понятно: очернить мужа в глазах жены, чем не сладкая месть. А теперь?

— Мне хотелось бы поговорить с вами об этом. Почему бы нам не пойти куда-нибудь выпить? — предложила я в надежде, что разговор о прошлой семейной жизни Алекса поможет мне хоть как-то разобраться в создавшейся ситуации.

— Сейчас не могу, — сказала она. — Нужно еще кое с кем встретиться, но я могла бы повидаться с вами через два часа.

— Где я найду вас? — поинтересовалась я.

— Здесь. После выступления я обычно бываю в баре. Народу там меньше, а выпивка такая же, как в ресторане. Там и поговорим.

Оставшиеся два часа я потратила на прогулку по берегу моря и посещение маленького уютного кафе на набережной. Здесь готовили замечательный кофе по-турецки — в песке, по всем правилам. К кофе подавались крохотные рогалики с марципаном и засахаренный миндаль. Ничего подобного по вкусу я не пробовала. Все же поездка на юг оказалась удачной, подумала я, допивая третью чашку густого божественного напитка. За этим занятием я едва не пропустила время назначенной встречи, хорошо, что все тут, в небольшом курортном городке, рядом.

Я вернулась в ресторан, разыскала бар. Антонина уже с нетерпением поглядывала на часики, когда я вошла в полутемный душноватый зал. Перед ней на стойке уже стояли три пустых бокала из-под мартини.

— Добрый вечер, извините за опоздание, — проговорила я, усаживаясь рядом.

Судя по блестевшим глазам, рыжая стриптизерша была уже довольно пьяна. Только сейчас я заметила морщины у нее под глазами и у носа, на сцене она казалась гораздо моложе. Может быть, из-за того, что сейчас Антонина была без косметики, а может, сказывалась усталость рабочего дня. Не думаю, что махать ногами и воспроизводить сексуальные телодвижения легче, чем стоять у станка.

— Ничего, я никуда не тороплюсь, вся ночь впереди, — пробормотала она слегка заплетающимся языком. — Повторить, — приказала она бармену. — Пить будешь? — обронила она, глядя куда-то мимо меня.

— Мне то же самое, — попросила я бармена, устраиваясь поудобнее на высоком табурете. — Энтони… — обратилась я к ней.

— Брось, я же не на работе. Зови меня Тоней.

Я пожала плечами. Тоня так Тоня, хотя это имя не шло ей совершенно.

— Ему тоже не нравилось, — хмыкнула моя собеседница, словно уловив мои мысли. — Слишком мещанское.

— Алексею? — уточнила я, отпивая из бокала.

— Ему, конечно. Он ведь у нас утонченная натура, хоть и детдомовский, — хихикнула она.

— Детдомовский? — Я удивилась. Помнится, Алексей говорил о своих родителях, что отец его — преподаватель в каком-то институте, а мама — художник-иллюстратор.

— Ага, детдомовский. Только он об этом вспоминать не хотел. Такое прошлое унижает человека. Его подкинули в дом малютки без имени и фамилии. В приюте так и записали — подкидыш, а потом слово в фамилию переделали, и стал он Подкидышев. Когда на мне женился, Алексей сменил свою неблагозвучную фамилию на мою.

Забавно, а мне, по манерам Алекса судя, казалось, что он из благополучной интеллигентной семьи, где по выходным ходили в музеи и театры, а вечерами читали книги за круглым столом. Портрет, нарисованный Тоней, резко отличался от Алексея, которого я знала.

— А почему вы развелись? — спросила я, заметив, что Антонина собирается заказать еще одну порцию мартини.

— Потому что я перестала быть ему нужной. Мы познакомились с ним на море, он меня очаровал. Все рассказывал про свое тяжелое детство, про желание завести семью и прочее. Я втрескалась в него по уши, в Питер привезла, прописала в своей двухкомнатной квартире. Я тогда в хореографическом училище училась, балериной стать мечтала, перспективной была, вот он и польстился. А потом мы в аварию попали. Леха пьяный за рулем нашего «жигуленка» сидел, врезался в грузовик. У него ни одной царапины, а я ногу сломала. Про балет пришлось забыть, никакой перспективы, никакой заграницы и лишних денег. Пошла в клуб кружок танцев вести. А этот скот нашел себе тетку постарше, но с кошельком толстым, дочь какого-то чиновника. Роман с ней закрутил, на развод подал, да еще полквартиры у меня оттяпал.

Антонина прервалась, чтобы заказать следующий бокал.

— Хорошо, времена изменились. Я уже совсем пропадала, когда случайно встретила подружку из училища. Она замуж за грузина выскочила, клуб у них, вот и пригласила. Сначала муторно было стриптизом заниматься, теперь втянулась. Если бы не сволочь эта, была бы у меня совсем другая жизнь, — с горечью проговорила она.

— Тоня, у меня такое впечатление, что мы о разных людях говорим. Боюсь, вам покажется странной моя просьба… У вас не сохранилось никаких фотографий с тех времен? — спросила я.

— Фото? Есть где-то. Я тут рядом живу, бери две бутылки, пойдем поищем, — предложила она. — Юрасик, нам два мартини на вынос и что-нибудь сладенькое. Вон, давай коробку шоколада. Да не ту, большую.