которому передвигались абсолютно все: люди, коровы, заканчивая транспортным трафиком: велосипедистами и передвигающимися на байках. Именно поэтому ходить по мосту было затруднительно, приходилось постоянно быть во внимании. С начала приезда было сложно привыкнуть к постоянным раздражителям: кто-то сигналил, кто-то дерзко обгонял или вставал прямо перед тобой, чтобы сделать фото. Но потом ты привыкаешь к вечному шуму и не обращаешь на него никакого внимания.

– Привет! – крикнула Аня и помахала девушке, идущей нам навстречу. – Это моя подруга Алина. Перед нами встала молодая девушка небольшого роста со смуглой кожей. Её глаза были невероятно голубого цвета с мягкой темной глубиной.

– Привет, меня зовут Алина.

– Я -Марк.

– Аня, ты нашла у кого остановиться? – Алина подмигнула ей.

– Да, я сняла комнату в хостеле. Там занимаются йогой каждое утро. Если будет желание, то приходи!

– Йогой? Не, ты же знаешь, что я люблю что-нибудь посложнее и тяжелее. Сегодня проходит эстетик денс, вот, держите, – она дала нам два флаера.

– Надеюсь, что я успею, – протянула Аня, повернувшись ко мне. -Ты придешь?

– Может быть, – я пожал плечами, так как не хотел давать обещания, которые не смог бы сдержать. Мы разошлись.

Целый день я провел в поисках почты, но так и не найдя её, я решил всё-таки посетить эстетик дэнс.

В сумерках я быстро нашёл нужный дом. Это было несложно, так как за километр была слышна доносящаяся оттуда музыка. Когда я пришёл, то все уже танцевали. Я нашёл Аню, она обняла меня в танце:

– Ты опоздал, присоединяйся!

Я осмотрелся вокруг, не представляя, как я должен это сделать.

– Начни танцевать, не обращай внимания на других, здесь все свои.

Я начал с легких, совершенно обычных движений. Все вокруг двигались раскрепощено, некоторые танцевали с закрытыми глазами. Они будто парили в каком-то невероятном экстазе, проживая музыку каждой клеточкой тела. Их неординарные движения вызывали во мне чувство неловкости. Мне хотелось танцевать так же как они, раскрепощено, выпуская свою дикую натуру наружу, но мое тело было зажатым. Музыка сменилась, я сумел поймать ритм. Мои движения стали более открытыми, и я проникся танцем. Я влился в общую атмосферу, отпустив оценочное суждение о себе и о других. Когда ведущий начал заканчивать эстетик дэнс, мне стало грустно, ведь я не раскрылся до конца и хотел ещё танцевать. Моя энергия била ключом, я был бесконечно благодарен, что Аня позвала меня сюда. Мне было неловко, что мое первое впечатление о ней оказалось слишком поверхностным из-за моего раздражения. Я решил в качестве благодарности предложить ей подняться на крышу хостела и поесть фрукты. Аня с радостью приняла мое приглашение. Меня переполнял экстаз, на этой волне я рассказал ей свою историю о том, что со мной произошло, что нас ждет после смерти. Она слушала меня внимательно, и на мгновение повисла тишина.

– Не жалеешь, что вернулся? – спросила она.

– Аня, как я могу жалеть о чем- то, ведь я тут, сижу с тобой на крыше дома и смотрю на величественные горы. Я среди людей, которые понимают и принимают меня, которые учат принимать и дарить безвозмездно…

– Но ты ведь и там мог жить в горах и проходить уроки сансары.

– Эм, знаешь, – смутился я, – я упустил пару деталей… я чесал свой затылок в раздумьях, говорить ли ей всё, как есть, или нет. – Там произошла катастрофа, самая мощная цивилизация решила выйти из круга сансары и разрушила третий уровень. Чип, который был хранителем города, сказал, чтобы мы исчезли из города.

– А где же тогда Том? – поинтересовалась Аня.

– Условием моего возвращения было то, чтобы Том переродился, но он не хотел этого. Я не оставил ему выбора… Не знаю, почему я всё это тебе рассказываю, ведь никто даже не верит в эту историю.

– Может быть они ограничены своим восприятием. Ты не можешь знать наверняка, что было с тобой. Но я тебе верю, – договорила Аня.

При лунном свете она казалась ангелом, рядом с ней становилось так спокойно. Её простота обезоруживала меня, не нужно было притворяться кем-то другим. Казалось, что она понимает всё, даже лучше, чем я сам.

– Как думаешь, чего люди боятся больше всего? – спросил я её, уводя от темы.

– Смерти? – она вопросительно на меня посмотрела и подняла брови.

– Может быть, только вот смерти нет, как таковой, – ответил я.

– Почему же, она существует. Человек умирает и уходит из жизни своих родных. Ты больше не можешь быть тем, кем ты был с теми, кого любил. Остаются только воспоминания, – она остановилась на полуслове, но дрожащем голосом продолжила. – Хуже смерти только забвение.

– Нет, милая, ты чего? Мы победили забвение, если смотреть на вопрос глобально, вся наша лента инстаграма увековечена, разве не так? Тонны терабайтов хранят миллионы воспоминаний каждого человека. Мы заполняем собой всё пространство, вытесняя пустоту, – я обнял её за плечи, она посмотрела на меня, едва сдерживая слезы. – Что я такого сказал, что она так отреагировала?

– Значит ли это, что я сохраню все свои моменты в интернете и буду всегда о них помнить или, наоборот, из-за того, что я могу всегда просмотреть свою жизнь, у меня не будет необходимости запоминать детали? – она продолжила спокойным голосом.

– А в рамках вечного разума важно ли это? – ответил я.

– В рамках вечного разума, конечно, нет! У моего высшего «я» нет конца, нет смерти. Но у моей личности он есть и от этого грустно. Я бы хотелось, чтобы мои воспоминания жили вечно. Мне любопытно, как же наша повседневная жизнь в социальных сетях повлияет на наших потомков? Смогут ли люди из будущего воссоздавать события нашего века, просмотрев профили в инстаграме? Будут ли передавать их по наследству? Существует ли вообще предел количеству памяти? Можешь себе представить, что через тысячу лет, здесь не будет людей, а только тонны проводов и железа.

– Ну, не знаю. Думаешь, политики и капитализм позволят быть чему-то вечным?

– Ого, мы перешли на политические темы? – она посмеялась надо мной. – Мне вообще не нравится концепция капитализма. Знаешь, я хочу жить в обществе, где не нужно работать ради обслуживания рынка потребления. А Российская промывка мозгов – вообще отдельное изощрённое искусство. Многим моим знакомым безразлично то, что происходит в России. Они считают, что это их не касается, что всё решено и ничего не изменить. Я тоже так думала. Понимаешь, это же так очевидно убедить молодое поколение в том, что они ничего не могут, лишить их достойного образования и оставить ни с чем. Большинство людей не осведомлено о