Она кивает в том направлении, куда мы ехали.

— У вас не будет проблем, пока вы не доберетесь до следующего города. Но после этого держитесь подальше от дороги. Бросьте машину, если придется. Вас только двое… Нет, вам лучше держаться подальше от дорог.

— Ладно. Спасибо. Так и сделаем, — я смотрю на Трэвиса, но он все так же застыл. Я беру его под руку и подвигаюсь ближе. — Еще раз спасибо.

Мария кивает и показывает женщинам другой сигнал. Они все выходят на дорогу и начинают идти в противоположном направлении от нашего. Двигаясь быстро. Бесшумно.

Перед уходом Мария еще раз поворачивается ко мне.

— Надеюсь, твой мужчина и правда такой хороший, как ты думаешь.

Мы с Трэвисом стоим на прежнем месте, пока все женщины не скрываются из виду.

Затем я поворачиваю его лицом к себе, сжимая ткань его серой футболки в кулаках.

— Ты в порядке?

— Д-да. Конечно.

— Выглядишь странно.

Он качает головой, будто прогоняет туман.

— Нет. Я в норме. Просто удивлен. Почему ты не пошла с ними?

— Не захотела.

— Нет, ты хотела. Я видел твое лицо. Отчасти тебе хотелось этого.

— Но остальной части меня этого не хотелось. Я останусь с тобой.

— Почему? — это слово произнесено с тем же хриплым изумлением, которое прозвучало в его голосе, когда он спросил, зачем я хотела заняться с ним сексом.

Я пожимаю плечами, внезапно засмущавшись.

— Не знаю. Мы продержались до сих пор, так что кажется неправильным бросать тебя сейчас.

— Она права. С ними тебе было бы безопаснее.

— Мне плевать. С тобой мне достаточно безопасно. Я хочу добраться до Форт-Нокса. Я хочу найти остальных жителей Мидоуза. Они в опасности. Таков наш план, и я хочу его придерживаться. Почему я не должна этого делать? — внезапно мне приходит в голову мысль, от которой сжимается все нутро. — Ты хотел, чтобы я пошла с ними?

— Что? С чего бы мне этого хотеть?

— Не знаю. Потому что тогда тебе бы не пришлось… иметь дело со мной. Ты бы избавился от бремени.

Он свирепо хмурится.

— Ты не бремя. Говорил же. Я бы не протянул так долго без тебя.

— О.

Мы смотрим друг на друга.

— То есть, ты не хотел, чтобы я ушла с ними?

— Нет. Не хотел.

— Ладно. Отлично. Я тоже не хотела уходить. То есть, между нами все хорошо.

Он ничего не говорит. Просто тяжело дышит.

— Все же хорошо, так?

Он отрывисто кивает.

— Да. Между нами все хорошо.

Я не уверена, почему в моем животе трепещут бабочки, пока мы идем к джипу.

Мария и женщины могли забрать машину. Обчистить ее.

Они этого не сделали. Они оставили все нам. Это странно ободряет меня — понимание, что они такие, какие они есть в этом мире. Даже если я не присоединилась к ним, я знаю, что они есть где-то там.

Но даже это ободрение не унимает трепет.

Этот трепет только из-за Трэвиса.

***

Мы едем по дороге до следующего города, но потом останавливаемся и изучаем карту, чтобы найти лучший маршрут вне дорог.

У нас нет оснований не верить совету Марии, что не надо ехать по дорогам. Пока нам повезло не сталкиваться со стадами или другими не менее опасными группами поменьше.

Отчасти это потому, что мы были осторожны. Худшие группировки склонны держаться поближе к городам, где намного больше еды, топлива и припасов. Но нам также везло, и мы оба не видим смысла испытывать удачу.

Если мы будем ехать не по дорогам, путь займет дольше времени, но так безопаснее, и поэтому оно того стоит.

Остаток дня мы планируем маршрут. Этот регион имеет горный ландшафт, и мы все еще в зоне, пострадавшей от серьезных землетрясений. Мы решаем держаться поближе к лесистой местности, чтобы нас не так просто было увидеть издалека.

Я понятия не имею, где мы проведем ночь.

На нашем маршруте нет хоть сколько-нибудь близких поселений.

Мы можем разбить лагерь. Это не станет концом света.

Но это означает, что мы не сможем снова заняться сексом.

Я уверена, что Трэвис никогда не ослабит бдительность настолько, чтобы заняться сексом, если он не уверен в нашей безопасности.

Я напоминаю себе, что секс не может быть нашим приоритетом. Я не настолько забыла о нашем положении.

Мы не можем провести ночь в городе, если это опасно.

Нам просто придется повременить с сексом.

Как только мы съезжаем с дороги, остаток дня проходит без каких-либо событий.

Уже поздно и темнеет, когда Трэвис говорит:

— Наверное, сегодня придется разбить лагерь.

— Ничего страшного. Может удастся найти ручей и восполнить запасы воды.

— Смотри по сторонам. Мы можем проехать чуть дальше до наступления темноты.

Он едет по старой земляной дороге, которую мы нашли — она ведет в нужном направлении и позволяет нам оставаться под прикрытием леса. Я всматриваюсь сквозь деревья, но последние проблески солнца заслоняются холмами и лесом, так что я не могу видеть далеко.

Примерно через пятнадцать минут я дотрагиваюсь до руки Трэвиса.

— Смотри. Вон там. Это подъездная дорожка? Может, там хижина или типа того.

Невозможно знать, ведет ли она к чему-то, но там определенно есть поворот от дороги.

Трэвис медленно подъезжает, затем пожимает плечами и поворачивает.

— Можно и проверить.

Земляная дорожка ведет к хижине, как я и надеялась. Хижина крохотная и разваливающаяся, а также очевидно пустует.

— Что думаешь? — спрашиваю я.

— Не знаю. Можно посмотреть. Не очень безопасно, но лучше, чем спать под открытым небом.

Внутри хижина такая же потрепанная, как и снаружи. Тут никогда не было туалета или какого-то водопровода. Даже электричества не было. Но бревенчатые стены выглядят крепкими, и тут имеется старый сундук, который Трэвис может пододвинуть, чтобы забаррикадировать дверь.

Он начинает расслабляться только тогда, когда видит, что тут есть самодельные деревянные ставни, которые можно закрыть изнутри и запереть два маленьких окна.

— Должно быть, кто-то жил здесь какое-то время после того, как дело приняло дерьмовый оборот. Иначе зачем делать эти ставни? — он закрывает одно окно и одобрительно кивает. — Это сгодится. Не так надежно, как спать на втором этаже, но сгодится.

— Ладно, хорошо. Ну, не запирай нас здесь, пока не поедим и не сходим в туалет.

Мы заносим внутрь самые важные наши припасы (просто на тот случай, если ночью кто-то будет проходить мимо и угонит джип), затем тихо ужинаем консервированной кукурузой, стручковой фасолью и тунцом. Все это холодное, поскольку Трэвис не хочет рисковать и разводить костер, но