Я вновь попробовала, вцепившись в корзинку руками, управлятьею. Опять ничего не вышло. Буквы были слишком крупны и в ровный ряд неложились. Снова восхитилась я умением Равиля. К тому же от Маруси я слышала,что Равиль всегда писал разным почерком. Роза же утверждала, что проверяласама: почерк в точности соответствовал тому духу, который являл откровения.

«Какой талант», — подумала я.

Скрипнула дверь. В комнату вбежал радостный Коровин.

— Софья Адамовна, вы окрылили меня! — с восторгом воскликнулон, но, увидев в моих руках корзинку, озабоченно заметил:

— Это нельзя. Это не игрушка. К такой вещи может прикасатьсялишь рука медиума. Я удивилась:

— Почему?

— Вместилище духов, — с серьезнейшим видом пояснил Коровин,после чего я отбросила от себя корзинку, как гремучую змею.

Коровин успокоился и обласкал меня взглядом. Было очевидно,что он мечтает поскорей удалиться со мной в комнату, где «сексодром», которуюон по непонятной причине называет кабинетом. Я же имела на Коровина абсолютнодругие виды.

— Мы здесь одни? — озираясь по сторонам, прошептала я.

— Конечно, — тоже переходя на шепот, ответил он.

— Меня волнует вопрос, который, по сути, является тайной.Могу я положиться на вас?

— Можете, можете, — заверил Коровин, знаком приглашая меняприсесть к столу.

Я присела, Коровин устроился напротив и был достаточно отменя далек, что радовало.

— Так в чем проблема? — спросил он. Для пользы дела я решилапозволить себе некоторую откровенность, а потому воскликнула:

— Жив ли один человек, муж моей подруги? Признаюсь честно, яне слишком верю в ваших духов. Мистика лишь обостряет во мне чувство юмора, нопорой с такими чудесами соприкасаешься, что не захочешь, а подумаешь: «Чем чертне шутит…»

Коровин удивленно уставился на меня, как бы вопрошая: «Ая-то здесь при чем?»

— Вам я поверила сразу, — отвечая на его немой вопрос,воскликнула я. — Обладая всеми мистическими знаниями и понимая их силу, моглибы вы помочь мне установить одну истину?

— Что именно вас интересует?

— Хочу знать, жив ли муж моей подруги.

— Только это?

— Да, остальное, похоже, я знаю сама.

— Чем больше мы знаем, тем легче установить истину, —воскликнул Коровин.

«Да, но я вовсе не собираюсь делиться своими знаниями», —мысленно ответила ему я.

Коровин задумался.

— Для этого случая, пожалуй, лучше подойдет планшетка, —вслух рассуждал он.

«Хоть гашетка, лишь бы поскорей», — подумала я.

— Речь идет о мужчине? — спросил Коровин.

— Думаю — да, раз это муж подруги.

— В наше буйное время приходится уточнять. Муж и жена —понятия уже весьма расплывчатые и неоднозначные.

Мне нечего было возразить.

— Когда он пропал? — Вопрос застал меня врасплох.

— Альфред Гавриилович, — растерялась я, не собираясь идти натакую откровенность, — почему сразу пропал?

— Если он не пропал, тогда вы должны бы знать, жив он илинет, — резонно заметил Коровин.

— Полагаюсь на ваш опыт, — сдалась я. — Пропал он впонедельник.

— А сегодня среда, следовательно, два дня назад, третий деньпошел, — уточнил Коровин.

— Выходит, что так. Но он не совсем пропал. Известно, чтоего похитили.

Тут я встревожилась и спросила:

— Вы можете гарантировать секретность всех последующих моихсообщений?

Коровин только руками всплеснул. Я же не успокоилась ипояснила:

— Тайна не моя, поэтому и волнуюсь. Так что хотелось бызнать, что вы можете гарантировать…

— Софья Адамовна, голубушка, — прервал меня Коровин, — высами все себе прекрасно гарантируете. Что я знаю? Кого-то похитили. Это и безваших сообщений можно предположить. В таком мегаполисе, как Москва, ужобязательно кто-нибудь кого-нибудь похитит. Без этого просто невозможно прожитьтакому большому городу.

Его логика успокоила меня.

— Хорошо, Альфред Гавриилович, полагаюсь на вашупорядочность, — продолжила я. — Так вот, мужа моей подруги похитили и требуютвыкуп.

— Выкуп советую уплатить, — вставил Коровин.

— В этом направлении ведется работа, но дело в другом. Уменя возникли серьезные опасения: жив ли муж моей подруги?

— А почему, собственно, они у вас возникли, эти опасения?

— Дело в том, — я предельно понизила голос, — дело в том,что муж моей подруги болен. — Я оглянулась по сторонам и спросила:

— Вы уверены, что нас никто не подслушивает?

Коровин отшатнулся:

— Софья Адамовна! Вы слишком недоверчивы!

— Просто мне кажется, что нас подслушивают. Шорох слышите?

— Нет, не слышу, — признался Коровин. — Впрочем, можемперейти в мой кабинет.

Я ужаснулась:

— Нет-нет, не стоит, думаю, мне показалось.

— В таком случае, продолжайте. Что за болезнь? Вы началиговорить о болезни.

— Да-да, болезнь. Даже две болезни: порок сердца иклаустрофобия.

— Клаустрофобия? — удивился Коровин. — Такое редкое заболевание?

— Не скажите. Оказывается, она частенько встречается. НашаРоза слегка этой штукой больна.

— Надо же. Кстати, вы утверждали, что знаете, кто похитилэтого вашего мужа.

— Не моего, не моего, — напомнила я. — Моего мужа вряд липохитят, разве что из желания доставить мне удовольствие. Однако я неутверждала, что я точно знаю похитителей, но почти вычислила их благодаря своимуникальным способностям.

— О способностях ваших наслышан, — любезно заверил меняКоровин. — Значит, похитителей много?

— Точное количество еще мною не установлено, но это делонескольких дней. Хотелось бы знать, вы можете оказать конкретную помощь?

— Могу точно сказать, жив ли похищенный и дажеместонахождение его укажу, если вы снабдите меня для этого всем необходимым.

В голосе Коровина была абсолютная уверенность, но я изменилабы себе, если бы на этом моменте не заострила свое внимание.

— С какой долей вероятности вы можете это мне сказать? —спросила я.