– Погоди-погоди. А в какой последовательности он говорил? – враз стал серьёзным однорукий мужчина.

– Ты издеваешься, старик? – не выдержал Джек.

– Постарайся парень. Надо же понять, что к тебе пернатые пристали.

– Кажется сперва, что я сорвал миссию, и меня подослали. Потом про больного Правителя. Потом про пиратов, и чтобы ему не мешали, – задумался оборотень. – Нет, про пиратов он сказал, а потом молодой стражник что-то спросил про допрос и тот ответил, не мешать ему и самим разбираться. А потом, что все хотят предать его или Правителя, не помню уже как, – морща лоб, вспоминал Джек.

– Вот ведь. Он же даже не слушал, что стражники спрашивали, всё о себе трепался, – после недолгого молчания выдал мужчина. Джек посмотрел на него, не улавливая сути. – Он ничего не говорил про допрос, эти стражники не поняли ни черта.

– Что с того? Это мне уже не поможет, – повесил голову мальчик.

– И то верно. А раз маг сказал, эти идиоты не успокоятся. Они люди подневольные, – старик умолк. Странно называть подневольными людей, которые сажают других в клетки, и всё же старый калека понимал, государственная служба вынуждает забыть мораль и следовать исключительно букве закона. Он посмотрел на мальчика, замученного, тощего, грязного и понял, что его не отпустят. Только маг признавший вину, или любой другой мог отменить допрос и снять подозрения с ребёнка; а маги не заглядывали в башни стражи, им не было никакого дела до простых людей и тем более мелкое ворьё в камерах.

Старик посмотрел на оконце под потолком и причмокнул. Он знал, что пытки долго не длились, чем дальше, тем будет хуже, а после всех мучений мальчика ждала смерть.

Джек отвернулся, улёгся у стены и закрыл глаза. Лучшее, что он мог делать после пыток – это отсыпаться, тем более что солнце давно закатилось за край земли.

Мужчина отсел и устроился у другой стены, сон не шёл, его терзали противоречивые мысли.

И ведь надо же. Маг криво не пойми что наговорил, а бедный малец теперь страдает. Не стал бы он прикрывать этого загадочного сепаратиста. Мал ещё. Свою шкуру бережёт. Не мог маг отдать приказ пытать и допрашивать ребёнка. Маги же адекватные люди. Эх, парень. Зря я тебе свои мысли выдал. Но ведь ты ж магов возненавидишь, а маги-то не причём. Ох, и что же делать-то? Помочь бы пацану. Негоже ему до конца дней своих в тюрьме гнить из-за ложного обвинения в заговоре.

Да и выберется, куда он пойдёт? Опять влипнет. И без гильдии никто ему не поможет.

Мужчина так задумался, что не сразу услышал оклик сокамерника.

– Старик, эй старик, ты не спишь? – шепотом воззвал мальчик, но ответа не последовало.

Реми тоже обдумывал слова калеки, он вспоминал приют и заточение. Тогда он сумел придумать план, сумел преодолеть действие зелья, но что делать здесь, в тюрьме. Стражу не проведёшь, как мерзкую воспитательницу или старую ведьму. Стража не отпустит мальчика без присмотра никуда, или вовсе не выпустит из этой камеры.

– Я не хочу сгнить здесь,… – через какое-то время снова начал Джек, но ответа вновь не услышал. – Ты говорил про гильдию. Не слышал я не про какие гильдии, – упрямо начал оборотень, но всё же сдался: если старик правда поможет ему выбраться, какая разница, вступит мальчик в гильдию или нет. Не так высока цена, как ужасно заточение и пытки со Страшилой. Джек ведь и покинуть её сможет потом. – И про фразу. Ты, правда, поможешь? – И снова лишь молчанье в ответ. Однако оборотень не услышал и мерного сопения спящего человека. Он слушает! – Я бы вступил в эту твою воровскую гильдию…

– Молодец! Конечно не совсем то, что я ожидал, но тоже сойдёт, – наконец, подал голос старик. – Тогда, первым делом, как выберешься, дуй в Искру, и вступай в гильдию воров! Скажешь, что тебя послал Николас. Понял?

– Угу, – кивнул мальчик. – Выбраться бы только…

– Да делов-то! – тут старик схватил мальчика за голову, и со всей силы впечатал между железных элементов решётчатой двери. Голова от толчка проскочила, зато остальное тело осталось в камере.

– Вот дела. Прошёл! – удивился старик, по-видимому, он не рассчитывал на успех. – Ну, давай, остальное просовывай, – спокойно посоветовал он.

– Ты спятил? Ты мне мог голову разнести! – заорал шокированный Джек. В других камерах зашевелились люди.

– Чего ты орёшь? Щас все стражники сбегутся. Давай, задницу свою просовывай, да драпай быстрее! Как говорила моя покойная мамаша, куда голова пролезла, туда и остальное втиснешь.

– Какая к чёрту голова?! Я застрял! Стражники убьют меня за такую дурацкую попытку побега. Я не могу протиснуть плечи. Я застрял! – шепотом ругался Джек, и, поворачиваясь всеми возможными сторонами, пытался протиснуться между прутьев. Через некоторое время упорных стараний, не без помощи старика, ему удалось пропихнуть плечи, но на этот раз застряли рёбра.

– Да что ж ты толстый такой? С виду вроде кожа да кости, – сетовал калека. – Ты смотри, какое расстояние большое между прутьев. Выдохни! Давай выдыхай, а я подтолкну.

– Не надо! Хватит с меня твоей помощи. – Уклоняясь от рук старика, Джек так заёрзал, что сам себя протолкнул. В итоге, мальчик наполовину вырвался из клетки. Последним якорем на пути к свободе стала тазобедренная кость. К несчастью для несложившихся беглецов, раздались шаги стражников, услышавших подозрительную возню на этаже камер.

Джек не успел полностью протиснуться между прутьев клетки, когда стражники вошли в помещение. Глаза людей в форме чуть не вылезли из орбит, при виде открывшейся им картины: мальчика, застрявшего между прутьев на полпути к свободе.

– Ты только посмотри на это! – завопил один из стражников.

– Чёрт! Мы даже не подумали, что кто-то может между прутьев пролезть.

– Чёртов сопляк! Вытащите его оттуда! – рявкнул старший. Двое стражников взяли мальчика за руки и стали тащить на себя. Джек орал, он думал, ему вырвут руки из плечевых суставов, но всё обошлось, и его достали.

– А что теперь делать-то? Он же может опять попытаться… – уточнил один из мужчин.

– Просто так его в камеру не посадишь, – подытожил Страшила и посмотрел на старшего.

– А наденьте-ка на нашего проворного выползня ошейник, – приказал мужчина, остальные поддержали его ехидными улыбочками.

Отныне на шее оборотня красовался железный ошейник толщиной в три пальца, от него шла цепь, которой его на ночь приковывали к стене, чтобы больше не пытался сбежать. Со своим новым «ожерельем» мальчик не мог протиснуться между прутьев, он голову с трудом поднимал. С внутренней стороны ошейника были маленькие выпуклости, раздражающие и царапающие кожу, так что хотелось почесать. Джек просовывал палец между шеей и железом и царапался тем самым ещё сильнее. Чаще всего оборотень сидел на корточках и спал также, потому что от лежания болела шея и спина. Как сказал Николас, ошейник предназначался для иных целей, чем те, что преследовали стражники.