ваши настроения, леди Карлайл, – широко улыбнулся Дэвид. – А если серьезно, то у вас все на лице написано. Позвольте мне?

С этими словами он забрал у Мод ключи и начал пробовать один за другим, вставляя их в старый замок. С третьей попытки дверь открылась, легонько скрипнув. Мод и Дэвид замерли на пороге. Перед ними простиралась детская. На окнах висели желтоватые занавески, пропускавшие свет, делая его песочно-грязным. Стены большой гостиной были оклеены светло-желтыми обоями, рисунок на них выцвел от времени. Здесь стояли небольшие диванчики и голубое, наверняка когда-то яркое-синее, кресло. Повсюду лежали детские игрушки: вот в углу дивана застрял набивной медведь с зеленой ленточкой на шее, вот на полках невысокого шкафчика замерла дюжина кукол, вот по столу разбросана целая армия солдатиков, а у самого окна стояла лошадка-качалка. Все эти предметы, как и в мастерской, покрывал густой слой пыли. Однако казалось, что дети, жившие здесь, просто выбежали поиграть и вот-вот вернутся.

– Как странно, – прошептала Мод. – Как будто маленькие хозяева этой комнаты вышли и оставили беспорядок, потому что собираются возвратиться и продолжить свои игры.

– Вы правы, – кивнул Дэвид. – Мне интересно другое…

– Что? – Мод бросила на него беглый взгляд.

– Как сказал лорд Карлайл, эту часть дома заперли больше ста пятидесяти лет назад. Почему же никто из слуг не привел помещение в порядок перед тем, как закрывать его насовсем.

– Мне все больше и больше кажется, что здесь что-то произошло…

– Вы имеете в виду, произошло что-то нехорошее? – понял ее мысль Дэвид.

– Да, – кивнула Мод. – Иначе зачем было запирать половину дома и не пускать сюда даже слуг?

Мод прошла к окну, за которым виднелся все тот же мыс, а чуть правее – море. Она почувствовала, что Дэвид стоит тут же, прямо позади нее.

– Вы знаете, Мод, – вдруг сказал он. – Я вам верю.

Мод резко обернулась и непонимающе уставилась на него. Дэвид стоял слишком близко, и Мод чувствовала, как от его дыхания ее непослушные локоны колышутся, а сердце стучит слишком быстро и гулко.

– О чем вы?

Он серьезно посмотрел ей в глаза и сказал, без доли иронии или издевки:

– Я верю, что ночью вы видели призраков.

Мод порывисто втянула воздух.

– И вы не считаете меня чокнутой?

– Конечно, нет. Почему я должен считать вас чокнутой? – губ Дэвида коснулась легкая улыбка, и Мод непроизвольно уставилась на них.

– Потому что даже мой собственный муж считает, что я все придумала.

– Я думаю, он неправ. – Дэвид перевел взгляд с Мод на утес за ее спиной. – Просто он слишком рационален, а потому, если чего-то не может объяснить, значит, это что-то не существует. Таких людей, как лорд Карлайл, немало.

– А вы?

Их взгляды снова встретились, и Мод отчего-то показалось, что она знает Дэвида уже очень давно.

– А я предпочитаю верить своим глазам.

– Постойте, – ахнула Мод. – Вы хотите сказать, что тоже видели призраков?

Дэвид пожал плечами.

– Если вы помните, я был первым, кто кинулся к вам, когда вы закричали.

– И что вы увидели?

– Я видел черную фигуру женщины, которая скрылась в коридоре, ведущем в эту часть дома. И знаете, Мод, мне тоже стало жутко, – признался Дэвид.

Мод почувствовала такое облегчение, что невольно улыбнулась.

– Спасибо, что сказали мне это, – улыбнулась Мод.

– Не за что, – ответил он ей мягкой улыбкой.

Мод видела, как Дэвид переводит взгляд с ее глаз на губы, и поняла, что если что-то не сделает прямо сейчас, то Дэвид обязательно ее поцелует. А еще отчетливо осознала, что она сама будет не против этого поцелуя. Кажется, желание зрело в ней с того самого мгновения, когда они впервые столкнулись с ним: Дэвид стоял, прислонившись к стене и окидывая ее насмешливым взглядом, а она был вся усыпана пылью, словно пирожное – сахарной пудрой.

– Давайте посмотрим, что за теми дверьми, – еле выдавила из себя Мод, кивая за спину Дэвида.

Момент ушел, Дэвид отступил и послушно двинулся к двум дверям в дальней стене детской, а Мод почувствовала нестерпимое разочарование.

За обеими дверьми оказались детские спальни. В превой стояла одна кровать. Судя по темно-синему покрывалу и разбросанным и здесь солдатикам и вырезанным из дерева маленьким лошадкам, в этой комнате когда-то спал мальчик. В другой же спальне, оформленной в светлых тонах, было две кроватки. Мод открыла дверцы шкафа и увидела, что в нем до сих пор лежали детские платья.

– Здесь жили две девочки, – сказала Мод, – может быть, они даже были близняшками.

– Пойдемте, Мод, посмотрим оставшиеся помещения, – предложил Дэвид.

Они вышли из детской и открыли сначала одну дверь, за которой оказалась просторная спальня, но предназначавшаяся для взрослого, потом вторую и очутились в небольшой светлой гостиной. На стенах висели картины, и Мод сразу же узнала руку того же художника, что написал полотна, стоявшие в мастерской. На этих тоже было запечатлено море, столь хорошо знакомый берег, видимый из окон Карлайл-Холла. На одной из картин, однако, берег не был пустынным: здесь, на песке играли дети – две девочки и мальчик чуть постарше, а поодаль виднелась фигура молодой женщины. Мод переполняло чувство неудовлетворенности. Ей до безумия хотелось узнать и о том, кто писал эти картины, и о людях, на них изображенных, и о тех детях, что в явной поспешности покинули свою детскую.

Дэвид стоял у окна и всматривался в морскую даль, дав Мод время побыть наедине со своими мыслями и как следует осмотреться. Тем временем она пробежалась взглядом по книгам в небольшом шкафу: их было всего несколько, и осторожно взяв одну в руки, Мод осознала, что это был старинный альбом по рисованию; что-то вроде учебника. Затем Мод подошла к секретеру, стоявшему поодаль, и всмотрелась в картину над ним, ту самую, с изображением детей. Она открыла один ящичек и увидела охапку писем, перевязанных коричневой лентой. Затем Мод открыла следующий и обнаружила большую книгу в кожаной обложке. Книга была закрыта на замок, но Мод стоило лишь легонько потянуть, чтобы он рассыпался от ветхости у нее в пальцах. Мод открыла первую страницу и с замиранием сердца обнаружила, что это была вовсе не книга, а дневник:

«Мне так скучно без моего Фредди, что я решила вести дневник. Говорят, многие благородные дамы развлекают себя тем, что пишут письма и записывают в дневнике все, что произошло с ними за день. Попробую и я. Мне одиноко здесь. Дом, показавшийся мне таким красивым вначале, теперь все больше и больше вызывает страх. Он не принимает меня, отторгает всякий раз, когда я пытаюсь вжиться в роль леди Фрайерс. Я постоянно испытываю холод и щемящее чувство страха. Когда Фредди был со мной, я не обращала на это внимания. Но теперь, когда каждый день наполнен лишь мыслями о разлуке