— Да не дергайся ты, — усмехнулся парень.

Пока внимание преследователя было сконцентрировано на левой руке, правая рука Недели беспрепятственно добралась до его лодыжки, сгребла в кулак штанину и дернула изо всех сил.

Повисший на балке Неделя отчетливо увидел, как изменилось лицо врага за те доли секунды, когда его уверенность в легкой победе сменилась обреченностью и ужасом перед неотвратимой гибелью. Как ни махал парень руками, как ни изгибал туловище, а его все сильнее клонило в сторону — не в ту, откуда его дернули, а в другую — туда, куда он инстинктивно перегнулся, противясь рывку.

— Глядь! — произнес он напоследок.

Ну или что-то очень похожее.

Его туфли оторвались от балки. Продолжая махать руками, словно мечтая взлететь, он свалился вниз. Свесив голову, Неделя машинально проследил за его полетом. Тело стремительно уменьшалось, пока не ударилось о борт большого корыта для бетона. Неделе показалось, что оно развалилось пополам, хотя всматриваться он не стал. Второй убийца, дожидавшийся исхода схватки на башне крана, уже лез по перекладинам выше, чтобы успеть к Неделе, пока тот продолжал висеть на балке, как беспомощное большое насекомое.

Земля внизу была далекой, как небо. Даже представить страшно, как долго туда придется лететь, если что.

Преследователь уже добрался до уровня балки. Не теряя времени на гимнастические упражнения, Неделя быстро пополз в сторону дома, по-обезьяньи перебирая руками и ногами. Он преодолел примерно половину расстояния, когда прозвучал выстрел. Пуля ударила в сталь, как молоток по рельсу. Благодаря тому, что Неделя не взобрался на балку, а полз по ней снизу, он находился в сравнительной безопасности. Дальнейшее зависело от действий стрелка. Тот мог спуститься по лестнице, чтобы постараться достать беглеца снизу, а мог погнаться за ним, ступив на балку.

Пока враг принимал решение, Неделя успел преодолеть еще метра два. До стены было почти рукой подать. Это заметил и стрелок. Передвигаясь мелкими шажками по балке, он открыл огонь.

Одна пуля опять отрикошетила от металла. Вторая клюнула бетон, осыпав крошкой лицо Недели. Третья прожужжала у самого уха, когда, закончив путь, он заполз в оконный проем.

— Стой! — заорал одураченный убийца.

На что он рассчитывал? Неужели полагал, что беглец задержится, давая ему возможность прицелиться тщательнее?

— Гудбай! — крикнул ему Неделя, скрывшись из виду.

Но стрелок не собирался прощаться. Ускорив шажки, он приближался к зданию, намереваясь продолжить преследование. Так бы он и сделал, если бы Неделя обратился в бегство. Однако он рассудил иначе. Он притаился за стеной, чтобы внезапно выскочить из темноты перед самым носом балансирующего врага.

Появление было не только совершенно неожиданным, но и сопровождалось душераздирающим воплем. Ошеломленный убийца сделал бессмысленный выстрел куда-то в ночь, а сам камнем полетел вниз. Он не издал ни единого крика, когда обрушился на кучу строительного мусора, сделавшись таким же неодушевленным и бесполезным на этом свете.

Добравшись до общаги, Неделя не праздновал победу. Он не испытывал торжества и эйфории от того, что снова вышел из смертельной переделки живым. Ему было не понаслышке известно, что приговоренному воровской сходкой практически невозможно избежать смерти. Облажались эти киллеры — пошлют других и не успокоятся, пока не добьются своего, иначе авторитет паханов будет подорван.

Только равный им по положению мог замолвить слово за Неделю и взять его под свою защиту.

Караван.

— Почему ты мне не отвечаешь, Сережа? — спросила Вера звенящим голосом. — Я тебе надоела, да? Ты уходишь к другой?

Неделя, очнувшийся от своих дум и воспоминаний, посмотрел на нее с высоты своего роста. Она по-прежнему держала его ногу, надеясь, что сумеет удержать. Может быть, действительно чувствовала, что на самом деле ему хочется остаться?

Но, поддавшись чувствам, Неделя подверг бы ее смертельному риску. Киллеры перехватили его неподалеку от общежития, значит, им было известно, где он обитает. Выяснить, у кого, проще простого. Потом Веру возьмут и предложат Неделе выбор: отдать ее жизнь или свою собственную. Он не хотел выбирать. Он хотел жить сам и предоставить такую же возможность Вере.

Но как объяснить ей все это? А главное, зачем? Это ведь ничего не изменит. Расставание неизбежно. И, пожалуй, ей будет легче смириться с этим, если она разочаруется в партнере.

— Да, — сказал он, отрывая ее пальцы от своей ноги. — Ухожу. А куда, не твое дело. Я тобой воспользовался, вот и все. Теперь пришло время расстаться.

Он попятился, хотя Вера не сделала новой попытки удержать его.

— Ты такой же, как все, — пробормотала она, тяжело вставая. — А я думала…

Вместо продолжения фразы последовал взмах рукой. Неделя понял, что добился своей цели. Вера смирилась с его уходом. Тогда почему так сжалось сердце у него самого?

Отвернувшись, он вышел. Походка у него была деревянная, как у вырезанного из дуба истукана. И чувствовал он себя соответственно.

Путь в Алексеевку проделали без сучка без задоринки. Запасшись подробной картой, Пампурин при первой возможности съезжал с оживленных трасс и двигался окольными дорогами.

Банковские счета были опустошены еще в городе. Подозревая, что банкоматы выдадут местонахождение семьи, Пампурин привез своих женщин к большому торговому центру и сказал:

— Снимать наличные будем все одновременно, чтобы получилось быстрее. Коды помните? Вперед. Тебе, Маша, «Сбербанк», Наташа возьмет на себя «Альфу», а я к «Первому».

Управились за считанные минуты, после чего поспешно отъехали от центра и затерялись на соседних улочках. Счета в «Сбербанке» оказались заблокированы, но остальные банкоматы сработали, так что на руках у Пампуриных оказалась вполне приличная сумма. Это обнадеживало. С деньгами всегда чувствуешь себя увереннее.

Наличие жилья тоже внушало оптимизм. Мария усомнилась, стоит ли ехать в дом, предоставленный не кем-нибудь, а прокурором, обязанным искать их по роду службы, но Пампурин сказал:

— Распопов неплохой мужик. Со своими заскоками, но подлых поступков за ним не водилось. Да, брал взятки. Да, всегда готов лизнуть начальству. Но здесь особый случай. Затронута его профессиональная честь. Он в курсе, что нас ищут бандиты, и не собирается оказывать им услуги. С бандюганами у него свои счеты. Василию Петровичу элементарная гордость не позволит пойти у них на поводу.

— Хорошо, если так, — сказала Мария. — Потому что если ты ошибаешься…

— Пока что ни разу не ошибся, если ты заметила. Я отвечаю за вас. И я делаю все, чтобы мы выпутались из этой передряги.

Так оно и было. Пампурин гордился собой, и не без оснований. Ему удалось собственноручно сменить автомобильные номера и вывезти семью из города. По его настоянию жена и дочь изменили внешность. Он сумел найти для них убежище. Одним словом, проявил себя настоящим мужчиной, воином и защитником.