— Тебе нет необходимости знать, где находится шахта, — твердо заявил Уэлгрин, вглядываясь в ноги Балюструса. — Сам ты туда не дойдешь, придется отправить других. Разнесешь по свету мой секрет. И без того уже его знают многие. — Мешок гулко ударился об пол. — Сколько времени тебе понадобится?

Мастер по металлу пожал плечами.

— Это тебе, молодой человек, не китель заказать у портного. формула старая, руда новая. Потребуется время. Плавить и измельчать нужно осторожно, а закаливание — это вообще целое искусство. Могут потребоваться годы.

В глазах Уэлгрина вспыхнула злоба.

— О годах не может быть и речи! На севере идет война. Император уже потребовал людей для своих легионов. Или мечи будут у меня к концу лета, или ты заплатишь жизнью.

— Мне угрожали многие, — изрек мастер с горькой иронией. — Ты получишь свои мечи, мой мальчик, тогда, когда я буду готов вручить их тебе.

Новая порция угроз готова была сорваться с языка белокурого воина, но он сдержался, поскольку на улице послышалась возня и кто-то громко застучал в закрытую дверь.

— Открывайте! Именем принца, открывайте! Открывай дверь, купчишка!

Уэлгрин схватил мешок, обвел взглядом комнату и только теперь обнаружил, что укрыться негде.

— У тебя, парень, такое лицо, словно тебе привиделся призрак. Если не хочешь встречаться с посланцем принца, спрячься за занавеской. И прихвати руду. Я быстро закончу с этими идиотами.

Не будучи в состоянии выдавить из себя что-то связное, Уэлгрин только кивал и пришел в себя лишь за занавеской. У него появилась возможность внимательно рассмотреть комнату, которую он незаметно — дай Бог, чтоб это было так, — покинул.

Балюструс возился с тяжелыми засовами. Он открыл дверь раньше, чем посланец принца пригрозил сломать ее. Вошедшие — двое верзил в грязных лохмотьях и третий — в добротном, но скромном платье — сразу же принялись обыскивать комнату.

— Балюструс? Мастер по металлу? — поинтересовался последний.

Человек может носить простую одежду, сам таковым не являясь. Подозрение Уэлгрина подтвердило несоответствие облика: чистые свежезавитые волосы, прочные сапоги с золотыми пряжками, холеные руки, которые никогда не знали тяжелой работы.

Необъяснимый страх охватил Уэлгрина. Он не переставал удивляться, зачем рэнканскому господину, а именно таковым являлся визитер, врываться в мастерскую Балюструса, одевшись простолюдином. Проклятие С'данзо и недруги в Рэнке сплотились воедино. К заходу солнца они сотрут его в порошок, выведают секрет, отберут сталь и лишат его жизни. Быстро, если повезет.

— Остыл, трещин нет, — сказал Балюструс, когда Уэлгрин подавил в себе страх и обрел способность слушать.

— Мои люди придут за ним сегодня после полудня, — сказал господин, держа руки на столе, куда до этого Уэлгрин высыпал свою руду.

— Как будет угодно, господин Молин. Я скажу своим людям, чтобы подняли его. Потребуется прочная повозка. Он чертовски тяжелый.

Верховный жрец Вашанки в Санктуарии кивнул, потом вдруг отдернул руку от стола и в раздражении начал потирать ее.

Маленький кусочек руды упал на пол. У Уэлгрина перехватило дыхание, когда рэнканец поднял кусочек и принялся внимательно рассматривать его и свою руку.

— Он порезал мне кожу, — сказал он.

— Скрап, — пояснил мастер по металлу, принимая из рук жреца кусочек.

— Острый скрап. Надо насадить его на лезвия наших мечей. — Факельщик засмеялся и снова осмотрел ранивший его предмет. — На стекло не похоже… Трудишься над чем-то новым?

— Да нет…

Уэлгрину не удалось расслышать окончание ответа Балюструса. Его затуманенный страхом мозг наконец-то вычислил господина и его имя: Молин Факельщик собственной персоной, жрец бога войны. Будто не хватало кадровых императорских сановников, вынюхивающих его след, теперь вот появился еще и бог войны, а с ним, глядишь, и Священный Союз! У Уэлгрина отнялись ноги. Он был не в состоянии сдвинуться с места, тем более бежать. С'данзо, провалитесь вы пропадом со своими проклятиями! Будь проклят отец, убивший Резель и навлекший на детей своих сверхъестественный гнев!

Молин Факельщик улыбался, вручая мастеру кошелек мелких монет и формально благословляя его на труды праведные.

Уэлгрин, панические мысли которого быстро сменяли друг друга, решил, что его продали. И когда жрец и его телохранители покинули дом, он набросился на поникшего, но улыбающегося мастера.

— Хорошо заплатили? — спросил он.

— У дворца самые надежные деньги в городе. Некоторые монеты даже отчеканены в Рэнке, и к ним еще не успели примешать свинец или олово. — Балюструс оторвался от подсчетов и внимательно посмотрел в лицо Уэлгрину. — Сынок, я не знаю, чем ты насолил рэнканам, но не думай, что я встану на их сторону. Я не выдам им твой секрет.

Уэлгрин попытался рассмеяться, но смеха не получилось.

— Я должен поверить тому, что Молин случайно зашел сюда, случайно нашел кусочек руды, вонзившийся ему в руку, а потом случайно дал тебе две пригоршни монет?

— Эх, Уэлгрин, Уэлгрин! — Балюструс вскочил с табуретки и попытался подойти к сердитому вояке, но тот отошел в сторону. — Молин Факельщик заплатил мне только то, что причитается за работу над колоколом Вашанки. Понимаю, тебя удивляет, что подобное лицо является сюда собственной персоной, но господин жрец с самого начала проявлял интерес к проекту. Любой в городе может подтвердить тебе это. Кроме того, сам-то ты знал, что будешь здесь сегодня утром? Разве мог я подозревать, что сегодня буду держать в руках энлибарскую руду? Нет и еще раз нет.

Думай что хочешь, но это стечение обстоятельств. И у Факельщика вовсе не возникло подозрений. Поверь мне, если бы он что-то заподозрил, то все еще был бы здесь. Поверь мне: я знаю его лучше, чем ты себе представляешь.

Уже не первый раз Балюструс намекал, что знает больше, чем говорит, но это не могло переубедить Уэлгрина. Подобное говорил и Килайт, а Килайт в конце концов предал его.

— Хорошо, мастер, так когда я смогу получить свои мечи? — спросил Уэлгрин более спокойно.

— Честно скажу: не знаю. С колоколом я закончил, как ты слышал. Других заказов у меня нет. Начну работу с рудой сразу же после того, как жрец заберет свой колокол. Но учти, Уэлгрин, даже если я смогу определить нужные температуры и пропорции с первого раза, все равно потребуется время. У меня только двое подсобных рабочих. Я согласился на оплату натурой и не смогу нанять других рабочих, имея только неоткованные мечи. Кроме того, ты ведь будешь против, если я найму на поденную работу людей из таверны, так?

Уэлгрин покачал головой. Он расслабился. Его организм не справился с опасной ситуацией. Он чувствовал себя изнуренным, пальцы рук дрожали. То, что говорил Балюструс, было справедливо, если не считать одного обстоятельства. Он задержал дыхание, и к нему вернулась уверенность.