– Мистер Бриджертон, - тихонько позвала Софи. - Мистер Бриджертон!

Он резко вскинул голову.

– Что? Что?

– Вы заснули.

Он недоуменно захлопал глазами.

– Ну и что с того?

– Вы не должны спать в мокрой одежде.

Бенедикт глянул вниз.

– А почему у меня расстегнута рубашка?

Не отвечая, Софи подтолкнула его к кровати.

– Сядьте, - приказала она.

Должно быть, голос ее прозвучал строго, потому что Бенедикт послушно сел.

– У вас есть какая-нибудь сухая одежда, во что можно было бы вас переодеть? - спросила она.

Бенедикт передернул плечами, и рубашка упала на кровать.

– Никогда не сплю в одежде.

Софи почувствовала, что у нее перехватило дыхание.

– Думаю, сегодня вам придется это сделать… О Господи, что вы делаете?

Он взглянул на нее так, словно она спросила невероятную глупость.

– Снимаю брюки.

– Может быть, вы по крайней мере дождетесь, пока я отвернусь?

Он уставился на нее.

Она тоже смотрела ему прямо в глаза.

Прошло несколько томительных секунд.

– Ну? - наконец подал голос Бенедикт.

– Что "ну"?

– Вы собираетесь отворачиваться или нет?

Софи ойкнула и поспешно отвернулась.

Устало покачав головой, Бенедикт принялся стаскивать чулки. И откуда в горничной такая стыдливость? Ведь даже если она девица - а судя по ее поведению, Бенедикт не сомневался, что так оно и есть, - ей наверняка доводилось видеть голого мужчину. Горничные вечно врываются в комнату без стука со всякими полотенцами, простынями и прочими домашними принадлежностями. Так что быть такого не может, чтобы она хоть раз случайно на него не наткнулась.

Он принялся стаскивать с себя брюки, что оказалось нелегко: они были все еще мокрые и не желали сниматься. Когда Бенедикт наконец справился с ними и остался совершенно голым, он взглянул на Софи. Она стояла к нему спиной, руки по швам.

Неожиданно для самого себя Бенедикт улыбнулся.

С каждой секундой он чувствовал себя все более вялым, так что лечь в постель ему удалось только со второй попытки. С трудом наклонившись вперед, он ухватился за край одеяла, натянул его на себя и, совершенно измученный, откинулся на подушки и застонал.

– Как вы себя чувствуете? - обеспокоенно спросила Софи.

– Нормально, - невнятно произнес Бенедикт. Одно-единственное слово далось ему с невероятным трудом.

Он услышал, как она идет к кровати, и, собрав все силы, открыл один глаз. Софи направлялась к нему, и на лице ее застыло озабоченное выражение.

Бенедикт почувствовал, что ему это приятно. Уже давно ни одна женщина - за исключением матери и сестер - не беспокоилась за него.

– Со мной все в порядке, - прошептал он, пытаясь изобразить на лице успокаивающую улыбку.

Однако голос прозвучал глухо, как из трубы. Должно быть, что-то у него со слухом, решил Бенедикт и протянул руку к уху.

– Мистер Бриджертон! Мистер Бриджертон! - послышалось над ухом.

Он снова приоткрыл один глаз и прохрипел:

– Идите спать.

– Вы уверены, что я вам больше не нужна?

Бенедикт кивнул. Говорить он уже не мог.

– Хорошо. Но я оставлю дверь в вашу комнату открытой. Если я вам ночью понадоблюсь, позовите меня.

Он снова кивнул. По крайней мере попытался это сделать. И заснул.

* * *

Уже через четверть часа Софи была готова лечь спать. Она быстро переоделась в сухую одежду и затопила в своей комнате камин, действуя машинально и споро и совершенно не чувствуя усталости. Но едва голова коснулась подушки, как усталость навалилась.

"Какой же это был длинный и трудный день, - мелькнула в голове смутная мысль. - С утра многочисленные домашние обязанности, потом беготня по всему дому от назойливых приятелей Кавендера и его самого… - Глаза у Софи закрылись. - Да, день выдался длинный и трудный…"

Софи рывком села в кровати, чувствуя, как исступленно колотится сердце. Огонь в камине уже почти догорел. Должно быть, она заснула. Но ведь она смертельно устала, а сейчас проснулась. Значит, что-то ее разбудило. Что же? Может быть, ее позвал мистер Бриджертон? Когда она от него уходила, он выглядел не самым лучшим образом, однако не настолько плохо, чтобы опасаться за его жизнь.

Софи вскочила с кровати, схватила свечу и помчалась к двери, придерживая за пояс брюки, которые одолжил ей Бенедикт и которые так и норовили с нее свалиться. Выбежав в холл, она услышала звук, который, похоже, ее и разбудил: глухой протяжный стон.

Софи ворвалась в комнату Бенедикта, задержалась на секунду возле камина, чтобы разжечь свечу, и подошла к кровати. Бенедикт лежал, не шелохнувшись. Софи склонилась над ним, не отрывая взгляда от его груди. Она понимала, что умереть он никак не мог, однако почувствовала себя намного лучше, когда увидела, что его грудь поднимается и опускается.

– Мистер Бриджертон! - шепотом позвала она. - Мистер Бриджертон!

Никакого ответа. Софи подошла еще ближе и склонилась над ним.

– Мистер Бриджертон?

Внезапно он вскинул руку и, схватив ее за плечо, потянул к себе. Не устояв на ногах, Софи рухнула на кровать.

– Мистер Бриджертон! - взвизгнула она. - Отпустите меня!

Но он начал метаться и стонать. Рука у него была такой горячей, что Софи поняла: у него сильный жар.

Каким- то образом ей удалось высвободиться из-под него, и она встала с кровати, а Бенедикт пррдолжал метаться, бормоча какие-то бессвязные слова.

Понаблюдав за ним несколько секунд, Софи протянула руку и коснулась его лба. Он горел огнем.

Закусив губу, Софи принялась лихорадочно думать, что ей делать. У нее не было никакого опыта в уходе за больными, однако здравый смысл подсказывал, что температуру следует сбить. С другой стороны, в комнате, где лежит больной, всегда душно, там никогда не открывают окна. Так может быть…

Бенедикт снова начал метаться и вдруг пробормотал:

– Поцелуй меня.

От неожиданности Софи выпустила пояс брюк из рук, и они свалились на пол. Она быстро нагнулась и снова натянула их. Крепко придерживая их правой рукой, девушка протянула левую, намереваясь погладить Бенедикта по руке, однако решила этого не делать.

– Вы просто спите, мистер Бриджертон, и вам снится сон, - сказала она.

– Поцелуй меня, - повторил он, не открывая глаз. Софи склонилась над ним еще ниже и при свете единственной свечи увидела, как быстро двигаются под веками глазные яблоки. "Как странно наблюдать за спящим", - подумала она.